На место выздоровевших больных тут же клали новых с разными увечьями. Раненые были повсюду. Мест не хватало и коридор тоже стал палатой. Оставляли только узкий проход. Остальное было заполнено койками. После небольшого ранения в области груди Макар почти два месяца пролежал в госпитале. Рана долго не заживала. И вот осталось совсем немного.

Осторожно проходя мимо коек, Макар вглядывался в лица. И вдруг остановился на одном. Подошёл ближе. Солдат спал. У него была забинтована голова и рука. Макар долго смотрел на него. Не будил. Это был Николай. Сердце Макара стучало бешено. Он даже не мог понять, что сейчас испытывает больше: радость от встречи с ним или ненависть из-за того, что Таисия любила Николая.

Николай пошевелился, открыл глаза, потёр их здоровой рукой. Привстал. Уставился на Макара.

– Какая встреча, – прошептал Николай, подвинулся чуть ближе к краю и жестом показал Макару, чтобы тот сел.

– Да уж, не ожидал, – ответил Макар. – Что с рукой?

Николай прижал к себе забинтованную руку.

– Пальцев нет, – грустно сказал он. – Домой отправят наконец-то. Чёрт с ними, с этими пальцами. Не могу больше так. Писем от жены нет. Не знаю о них ничего. Столько раз писал. Ответа нет.

У Макара защемило в сердце.

– От жены? – переспросил он. – Как там Тая?

– Тая? Хорошо, наверное, Тая. Живёт себе с Лораном, не тужит. А ты не изменился, Макар. Сразу о бабе интересуешься… А как отец, сестра? Тебе неинтересно?

Но Макар словно ничего не услышал о сестре, отце и прошептал:

– С Лораном, говоришь. А как же так? А ты?

– А я вот перед тобой, – ответил Николай. – Меня дома Женя ждёт и сын Прохор.

Макар схватился за голову. Долго так сидел, а потом спросил:

– А как там мои? Зоя как?

Николай рассказал Макару о том, как Янек спас его, о расстреле, Григории, Евдокии и двойняшках, которых родила мачеха, о китайце Джане, Зое и её детях.

Макар слушал и ему казалось, что он потерял целую жизнь. Так захотелось увидеть Зою, отца и даже мачеху.

– Ты ничего им обо мне не говори, если свидитесь, – попросил Макар. – Я сам приеду, если Бог даст. И жену привезу, и дочку. Мне тоже есть кем похвастаться.

– Как жену-то зовут? – поинтересовался Николай.

– Матильда, а дочку Анна.

– Рад за тебя, Макар, – сказал Николай.

– Я же с Ильёй теперь в родственных связях, – произнёс Макар. – И имя у меня теперь другое. Я теперь Михаил Быков. А Илья – Тихон Лесной. Начудили мы, Коля. У Ильи жену Леей зовут, и она дочка моей Матильды.

И Макар рассказал, как оказался в немецкой деревне. А вот о похищении Тайги умолчал. Ему стало стыдно рассказывать об этом.

– А где Илья теперь? – поинтересовался Николай.

Макар пожал плечами.

– Воюет, наверное, нас вместе призвали, потом меня перевели. Не знаю я о нём ничего. Тоже домой хочу. Везёт тебе, Коля. Ты посчастливее меня будешь. Всех теперь увидишь.

Два дня, которые оставалось провести в госпитале, Макар не отходил от Николая. А перед выпиской попрощались. Договорились встретиться в Ростове после войны.

Николай вернулся в Ростов в конце января 1916 года. Шёл по улице, стыдливо пряча руку без пальцев в карман. Дома была Зоя с детьми. В этот день Евгения работала. Когда в дверь постучались, Зоя испугалась. К ним никто никогда не приходил.

Она подошла к двери, взяла кочергу, которая стояла у порога на всякий случай.

– Кто там? – спросила она смело, а у самой от страха дрожали коленки.

– Это я, Коля.

Зоя распахнула дверь. Николай вошёл, расставил руки, и Зоя оказалась у него в объятиях.

На шум выбежали и дети. Они стояли поодаль и разглядывали незнакомого дядю.

– Прохор, иди скорей сюда, папа вернулся! – позвала мальчика Зоя.