– Зоечка, тебе ведь надо будет всё записывать, лучше заранее подготовиться. Никогда не знаешь, как дела сложатся в самом начале. Ты возьми с собой тетрадки, к которым привыкла.

Зоя чётко представила себе, как Инна Львовна сидит на своей кухне и наливает ей чай, пододвигая тарелку со свежеиспечённым курабье, и девочке захотелось плакать. «Зачем я в этой дурацкой Америке живу? Зачем? Только одни страдания и вонючий Саул с его книгами!» Тут Зоя вспомнила про папу и его новую работу, и ей сделалось ещё хуже. «А папа? Как я теперь буду в магазин ходить? Мы же будем посмешищем всего города. А если Яша узнает про папину работу?»

Зоя живо представила, как Сидельников подходит к ней, тряся жирным животом, и насмехается: «А ты, милая, на что рассчитывала? Вот моя мама врач, а твой папаша кто? Никто! Вы никто! И что ты в Париже забыла?»

И только тут Зоя вспомнила про Париж! Ведь она собралась туда ехать, и там был Андрей. У неё был настоящий французский друг. И даже не друг, а, может быть, бойфренд, ведь так это называлось. Ведь Андрей подарил ей маленького тигра из Гжели, который стоял теперь в серванте из комиссионного. И Зоя иногда вытаскивала маленького тигра и вспоминала, как они с Андреем гуляли по Москве, держались за руки и как им было хорошо вместе. Зоя тут же бросилась к серванту и проверила, на месте ли крошечный тигр. Она вытащила его, протёрла и погладила. Тигр смотрел на неё, покосившись, как и всегда, и Зое показалось, что он над ней насмехается.

«А ведь Андрей обещал, что мы всегда будем вместе, – подумала она. – А сам не отвечает. Как же так? Неужели он не хочет увидеться?»

И тогда Зоя решила написать Андрею ещё раз. «Возможно, что моё письмо просто не дошло. Наверное, оно потерялось, – решила она, поглаживая тигра. – Ведь если он узнает о моём приезде, он не сможет не ответить? И почему я раньше не догадалась? Ведь надо было ещё раньше ему написать второе письмо».

Она села писать второе письмо Андрею, теперь уже без фотографии.

«Только по делу, только по делу, – думала Зоя. – И фотографию не надо вкладывать, наверное, с фотографией не дойдёт».

Зоя села за чистый письменный стол, на котором лежали яркие, почти новые фломастеры, и вдруг решила, что нарисует что-нибудь красивое для Андрея.

«Надеюсь, что у тебя всё в порядке. Поздравляю с поступлением в ENA. А ещё я буду в Париже с нашей школой в начале апреля. Давай увидимся? Я очень по тебе соскучилась».

Зоя подписала письмо и нарисовала красивое сердечко под своей подписью. Сначала ей показалось, что это уж слишком, ведь они с Андреем никогда не признавались друг другу в любви, но потом решила, что сердечко смотрится очень даже красиво на странице, и оставила его. Затем она принялась рисовать цветочные узоры по контуру листа. Рука двигалась сама собой. Рисунок получался красивый, на бумаге стали появляться листья, лепестки роз, бутоны, и письмо наполнилось красочными и разноцветными узорами. Зоя чередовала то оранжевые, то розовые, то красные и фиолетовые фломастеры, а листки закрасила разными оттенками зелёного и даже нежно-голубого. Затем, не раздумывая, Зоя нарисовала маленькую змейку, которая свилась внизу страницы, у ног тигра. «Он поймёт, ведь он знает, что это мы – тигр и змея, ведь Андрей знает про китайский гороскоп».

Зоя посмотрела на красивую страничку, и ей стало радостно на душе. «И почему я не рисовала столько времени? – подумала она. – Надо будет во втором семестре записаться на рисование. И дома тоже рисовать».

В их школе был учитель рисования, доктор Кларк, которого все ученики очень боялись. Его кабинет находился на четвёртом этаже, в самом углу школы, и добраться туда было непросто. Доктор Кларк никогда не улыбался, был очень строг и редко показывался на людях. Но Зоя решила, что обязательно запишется к нему на занятия. «Ведь рисовать – это так здорово. И почему я всё это время ничего не рисовала? Творить – это чудесно!» – подумала она.