– Ну, давай, я пошёл, – Егор вдруг развернулся и быстрым шагом удалился.

С тех пор янтарный браслет она носила почти не снимая. Она настолько привыкла к браслету, что уже и не вспоминала о том, что это был подарок Власова. Но теперь Зоя разглядывала браслет и любовалась камнем. Каждый раз она обнаруживала в нём новые тона, интересные прожилки и думала о том, каким чудом было то, что тысячи лет назад смола застыла особенным образом, специально для того, чтобы получился именно этот камушек.

– А теперь уже слишком поздно, – вздыхала Зоя. – А ведь ему уже шестнадцать лет. Интересно, как он сейчас выглядит? Наверное, совсем повзрослел.

Зоя пыталась представить себе возмужавшего Власова, но ей это не удавалось. Получался какой-то раздутый и неприятный тип, и почему-то обязательно в хоккейной форме и с клюшкой.

Мысли Зои снова переключились на Париж. Первым делом ей хотелось увидеться с Андреем. Она решила, что, поскольку уже почти год не писала Андрею, ей требовалось составить подробный отчёт о своей жизни. Но писать Андрею о школе и о поездках в магазины за одеждой Зоя посчитала глупым.

«Ведь Андрей учится в самом престижном университете во всей Франции. Там, где учился Мольер. А я буду писать ему о занятиях в каком-то Аллдердайсе?» – страдала Зоя.

Письмо получалось скудным. Зоя очень старалась казаться как можно более интересной, но выходила какая-то чушь. Ведь не могла же она написать ему, что зубрит английские синонимы для SAT7. Тогда Зою осенила идея: она отправит Андрею свою фотографию! Это было элегантным решением. Ведь и он послал ей фотографию, а теперь она ответит ему тем же. Зоя начала выбирать из стопки фото и остановилась на летнем кадре: она стояла на пляже в Атлантик-Сити в шортах и любимой маечке. Жара, волосы её развевались на ветру, и сзади был океан. Зоя немного щурилась от солнца, и казалось, будто она чуть улыбается. Это, пожалуй, была единственная фотография, на которой Зоя себе нравилась. «Пусть думает, как хорошо мы живём в Америке и какой у нас тут замечательный океан», – подумала Зоя. Она аккуратно вложила фото в конверт, а потом добавила листочек с припиской: «Дорогой Андрей, я буду в Париже в начале апреля. Надеюсь, увидимся». Письмо она отправила в тот же день и стала ждать.

Время тянулось необычайно медленно. До путешествия в Париж оставалось ещё целых полгода. В декабре, в конце второй четверти, нужно было внести деньги за поездку. Школьная экскурсия во Францию стоила 650 долларов, и Зоины родители уже собрали деньги. Зоя ни на секунду не сомневалась, что родители поддержат её начинание:

– Конечно-конечно, мы найдём деньги, ведь ты учишь французский, это так важно, – сказала мама.

– Зоечка, не беспокойся, как-нибудь разберёмся, – добавил папа.

И Зоя успокоилась. Она старалась не думать о том, что родителям будет трудно заплатить за экскурсию. Ведь ей так хотелось в Париж по-настоящему, а не во сне.

За день до оплаты поездки к Зое подошёл Яша Сидельников. Он сжимал под мышкой портфель. Над поясом нависало брюшко.

– Зоя, а ты едешь во Францию?

– Да, еду, конечно. Ведь мы же в клубе обсуждали.

– Ага, понятно. Я передам маме.

– Какой маме?

– Моей маме. Она сказала, что у вас денег нет. Ведь твои родители не работают.

Зоя покраснела от возмущения. Её мама практически с первого дня работала в Еврейском центре. Конечно, работа была на полставки, и платили маме всего пять долларов в час, но она не сидела без дела. А не работал Зоин папа – но ведь он находился в постоянном поиске работы. Хотя переехали они в Америку в надежде на то, что папа устроится работать по специальности химиком и что наконец-то сможет запатентовать все свои идеи и изобретения, которые будет проще запатентовать в США, всё оказалось не так-то просто. Папа ходил в центр по трудоустройству, где ему помогали составить резюме, которое он рассылал в разные компании. В центре объясняли, что надо будет пройти интервью, а потом будет «оффер»