– Он же говорил, что не курит.

– Значит, накурил медведя, чтобы сфотографировать.

– Отвалите от моего паспорта.

Фотография и впрямь была кошмарная, мы получали заграны вместе с Корой, чтобы полететь в Грецию, тогда был непростой период отношений, и я сильно запустил себя. В фотоателье меня тоже приняли за медведя и предложили сначала побриться, так что мне пришлось заверить их, что я выгляжу так всегда. Поездка так и не состоялась, а паспорт был еще действителен, поэтому мне, если честно, было плевать, как я там получился.

Мучивший меня вопрос разрешился на следующий день после пересечения границы. Ночь мы провели в Удонтхани, приграничном городке с полным отсутствием инфраструктуры, зато с уличными ресторанами, в которых нас обслуживали высокие мускулистые официантки с низкими голосами и адамовым яблоком в два раза крупнее, чем у Клюквы. Марта и Мопс отправились на огромный крытый рынок за провизией, а нам троим предстояло заработать немного денег. На мало приспособленной для таких целей центральной улице я разложил остатки нераспроданных открыток и визиток, которые делал из винных коробок еще в Китае. Клюква импровизировал на укулеле, а Реми слонялся с несчастным видом, пытаясь раздобрить тайцев, чтобы те материально поддержали нуждающихся путешественников. Люди улыбались, останавливались, пытались нас о чем-то расспрашивать, но ничего не покупали и не жертвовали. Через пару часов к нам подошли восторженные ребята откуда-то с юго-восточной Европы и пристали с расспросами. Клюква всем своим видом выражал агрессию и ненависть ко всему роду людскому, в частности – к этим юным его представителям. Предположительно, эта роль была отведена мне, но я не чувствовал ни злости, ни раздражения, напротив, приятно было рассказывать о себе незнакомым людям.

Отделаться от них помогло только внезапное появление Марты и Мопса, которые буквально светились от радости. Заметив, как наши собеседники быстро ретировались, а также кислые мины Реми и Клюквы, Марта расхохоталась.

– Приставали фанаты твоей бездарной игры на укулеле?

– Скорее хотели взять автограф у этого бездельника, – он ткнул пальцем в мою сторону.

– С чего бы это?

– Спроси у него. Я думал, он несчастный социофоб, а этим двоим выложил за полчаса больше, чем нам за все время знакомства, еще и улыбался, как умалишенный.

– Медведь, какая муха тебя укусила? – Мопс заботливо потрогал мой лоб, пытаясь понять, не поднялась ли у меня температура. – Может, ты подцепил какую-нибудь загадочную словопоносную лихорадку?

– Все со мной в порядке. Просто…чувствую себя хорошо. Вы сами гнали на меня за то, что я срываюсь на всех подряд, а теперь недовольны тем, что я стараюсь быть любезным.

– Но не со всеми подряд. Можно было начать с нас, например. Что-то мы от тебя обходительности не встречали.

– Не кипятись, Пэт.

– Из-за этого олуха мы ничего не заработали, – он снова злобно на меня посмотрел, но развивать свою мысль не стал. – А вы чего такие счастливые? Выиграли в лотерею?

– Если вы перестанете наезжать друг на друга, то мы, так и быть, расскажем.

– Новости потрясающие. Марта просто чудо! – энергично поддержал ее Мопс.

Мы поднялись с земли, собрали свои пожитки и двинулись туда, откуда возникли Марта и Мопс. Я заметил, что в руках у них по два пакета, доверху набитых съестным, и понял, как проголодался.

– Зайдем куда-нибудь перекусить?

Клюква огрызнулся:

– Между прочим, мы не получили ни бата, чем ты собрался расплачиваться?

Марта только покачала головой, а Мопс указал на ресторан напротив. Выглядело заведение не больно презентабельно, но все единогласно одобрили этот вариант. Клюква выглядел недовольным и не понимал, на какие деньги эта таинственная парочка собирается покупать еду. Он не заметил пакеты у них в руках, и все еще злился на мою внезапно проснувшуюся охоту до болтовни. Когда мы наконец расселись, Мопс обвел нас серьезным взглядом и приступил к рассказу.