Попутчики попадались самые что ни на есть заурядные. Разговаривать я отказывался наотрез, так что водителям приходилось делать вид, что меня не существует.

Автобусы одним своим громким пыхтением и запыленными окнами вызывали отвращение. Воздух стал сухим и несносным, пот лил ручьями, вся моя одежда превращалась в грязное месиво.

По дороге во Вьентьян меня остановили лаосские полицейские, они хотели выяснить, не беженец ли я, а мне не было никакого дела до того, что они подумают, так что я просто смеялся над их обезьяньими рожами и жалкими попытками выражаться на ломаном английском. Ничего от меня не добившись, они махнули рукой и разрешили воспользоваться туалетом, где воняло травкой, использованной туалетной бумагой и одеколоном. Я переменил футболку, выглядевшую так, точно меня изваляли в грязи на футбольном стадионе, на относительно свежую. Немного подержав голову под ледяной струйкой воды, я посмотрелся в зеркало и скорчил рожу. Настоящий медведь. Мне вспомнилось серьезное лицо Джереми, когда он говорил, что я хороший человек. Вспомнились Мопс и Клюква. Марта в обтягивающей футболке темно-бежевого цвета. На секунду мне показалось, что я жалею о своем отказе поехать вместе с ними. Но это чувство быстро прошло, и я снова разозлился на полицейских, из-за которых потерял несколько часов.

По Лаосу ехать было очень тяжело, никто не хотел останавливаться, машин было мало, дороги разбитые и пыльные. Зато все водители реагировали на чужака, стоящего на обочине. Одни разводили руками, другие махали, третьи мигали фарами, а остальные сигналили, некоторые даже кланялись, как бы оправдываясь. Я вышел из туалета, взял свой рюкзак, сильно полегчавший за три недели, и, кивнув недотепам, покинул полицейский участок.

Дорога плавилась от жары, мухи лениво перебирали лапками, сидя на листьях низких кустов. Я поблагодарил Таня за его щедрый подарок, натянул соломенную шляпу пониже и увидел, как на обочину съехал чистый красный пикап. Оттуда выскочил довольно молодой парень необычной наружности, махнул водителю и решительным шагом направился в сторону полицейского участка. Пикап заехал на заправку, расположенную на противоположной стороне.

Парень быстро прошел мимо меня, потом резко остановился и сдал назад. Оказавшись на расстоянии метра, он сделал вид, что не смотрит в мою сторону, рассмеялся, а потом оглядел меня с головы до пят и хмыкнул. Какой-то ненормальный, – решил я, покосился еще раз на чудака и попятился к трассе. Парень в это время достал из кармана пачку «Мальборо» голд и заговорил слишком высоким голосом для такого крепкого телосложения.

– Уже уходишь? Жаль. Я бы с удовольствием угостил тебя сигаретой, если ты куришь, немного поболтал бы.

– О чем?

– О том же, о чем и все люди, ничем конкретным не занятые. О жизни, о дороге, о женщинах.

– Я не откажусь от сигареты, но времени болтать у меня нет. Мне хочется добраться до Вьентьяна засветло.

– Туда-то мы и направляемся. Если подождешь здесь минуту, возьмем тебя с собой. Автостоп-то здесь не ахти, а? – Сказав это, он кинул мне только что начатую пачку сигарет и с силой дернул дверь участка. Такие подарки судьба дарит нечасто, особенно неисправимым пессимистам вроде меня, так что я решил подождать и уселся на ступенях, в жидкой тени от низенького деревца. Я успел выкурить две сигареты, и собирался уже тронуться в путь, когда парень выскочил из отделения, ругаясь по-лаосски с придурками, которые меня сюда привезли. Красный пикап стоял, припаркованный на обочине. Водитель тоже курил, разговаривая с кем-то по телефону и активно размахивая длинными ручищами. Значит, они не местные. У тех-то ручки коротки.