– Зачем?

– Обережная трава всегда сгодится.

Волк сунул за пояс цветок и натянуто улыбнулся:

– Благодарю.

День в дружине оказался утомительно скучным. Темнота черновых этажей и тихий скрип половиц убаюкивали. С другого конца коридора доносился тихий храп Вана.

Смена пришла уже к ночи, Волк глядел, как Ван спрашивает жетоны и сдаёт оружие сменщику. Волк протянул бердыш другому дружиннику.

– Не надо. У меня своё, – брезгливо отмахнулся он.

Ван пожал плечами:

– Ну, и ладно, – и похлопал Волка по плечу, – Тогда тащи его с собой, скинешь у оружейной.

Отойдя за поворот, Ван глянул на Волка:

– Устал поди?

– Не шибко, – отмахнулся Влаксан.

– А я прямо притомился, – зевнул Ван.

В обеденной осталось четверо дружинников. Они равнодушно поглядели на вошедших и продолжили тихую беседу. В углу стояли две миски щей и хлеб. Наспех поев, Волк поднялся в спальню.

– А ты что же, – вспомнил Ван, – на полу спал давеча?

– Да.

– Не делай так, вон, ложись подле меня, – он указал на пустую лавку. – Ложись вон, там тебе место будет.

Жребий на утро тянул только Ван.

– Снова терем, – радостно объявил он.

Белорад кивнул:

– Тогда сегодня на чёрной лестнице встань. Нечего на месте топтаться.

Теперь до чёрного крыльца идти пришлось недолго, два поворота и Ван толкнул неприметную дверцу. Крутые узкие ступени, закручиваясь винтом, уходили вверх. Здесь даже вдвоём не разойтись.

Дождавшись, когда уйдёт ночная стража, Ван поглядел на Волка:

– Ну, что? Ты вверх, я здесь?

– Хорошо.

Лестница была настолько узкой, что даже светильники повесить было негде. Только со второго этажа начинались мелкие решётчатые оконца и низкие двери, по одной на этаж.

Влаксан тихо расхаживал по лестнице вверх и вниз, внимательно прислушивался к шорохам за тяжёлыми дверьми, высматривал в небольшие решётчатые окошки княжий красный двор и городские крыши. Княгиня сменила девичью комнату третьего этажа на княжью опочивальню, этажом выше. Утром она отворила дверь, поглядела на Волка и велела:

– Веди вниз.

Волк тихо двинулся по лестнице, слушая как аккуратно ступает позади Брониимира. Едва она ушла, Ван махнул на лестницу:

– Эй, Ван, – подошёл к напарнику Влаксан, когда лёгкие девичьи шаги стихли за углом первого этажа. – А здесь ещё есть ход?

– Конечно! Откуда такой глупый вопрос? – удивлённо глянул Ван.

– С чего бы княгине по тёмной лестнице ходить?

– А, это… – зевнул Ван, – надо, вот и ходит. А другая лестница, конечно, есть. Со стороны красного двора. Но тебе туда всё равно пока даже и соваться не стоит. Таких зелёных туда не ставят. Там своя дружина. Они выходят только в красный терем. Его такие, как Арон с Колываном сторожат, только наши друзья пока не доросли.

Вторая сторожевая смена прошла спокойно, под тихий шум дождя и едва слышные шаги стражи внизу. К вечеру дождь стих. Едва засмеркалось, пришла смена. Ван посмотрел жетоны новых дружинников и велел Волку передать оружие смене.

В сенях Влаксан бросил жетон в мешок и снял кафтан.

– На том и всё, теперь, считай, свободен, – развёл руками Ван. – Белорад сказал, завтра днём снова заступать, значит, ночь наша.

В дом вбежал стряпчий с котелком, быстро проскользнул через сени.

– О! Кормёжку нам принесли! – радостно объявил Трифон, вваливаясь в сени, следом за стряпчим. – Жрать охота, аж пузо сводит!

– Сегодня поспели, – похлопал Волка по плечу Ван и вошёл в избу.

В обеденной уже набилась добрая половина смены.

– Чего, Ван? Выпросил себе на псарне кобелька беспородного? – нагло заржал Колыван.

Волк глянул на веселящихся дурней вокруг Колывана. Надо бы подловить как-нибудь этого скота, да познакомить с охотничьим ножом. Уж шибко неугомонный.