Старушка нам улыбнулась, и поспешила заверить, что всегда будет рада нашему приходу, потому что, по ее словам, нынешняя молодежь совсем перестала интересоваться историей. Мы уже собрались уходить, когда Пашка вдруг, непонятно с чего, решил выступить с очередным сольным номером.

– Скажите пожалуйста, а вы знаете такого историка Крестова Аристарха Евгеньевича? – И уставился на бабульку с любопытством.

Я мысленно закатила глаза. Все ж таки, не уследила! Дался ему этот Крестов! Может и вправду, загипнотизировал его пока ехали в поезде? Я уже собралась схватить Пашку за руку, чтобы уволочь его из музея, как обратила внимание на реакцию Флоры Зигмундовны. При имени Крестова, радушная улыбка сползла с ее лица. Она будто вся окаменела. Брови медленно сошлись на переносице, взгляд сделался холодным и каким-то колючим. Совершенно другим голосом, от которого, будто холодным сквозняком потянуло из коридоров музея, почти не разжимая губ, она спросила:

– Откуда вам, молодой человек известна эта фамилия?

Пашка слегка растерялся от такой резкой перемены в настроении старушки, и стал лепетать что-то невразумительное по поводу нашего дорожного знакомства. Вид при этом имел весьма жалкий и извиняющийся. Флора Зигмундовна слегка смягчилась. Но, только слегка. Брови чуть разгладились, и она произнесла официальным голосом:

– Прошу меня простить, но у меня очень много работы. Всего доброго. – И, развернувшись, с высоко поднятой головой, направилась прочь от нас вглубь музейных залов.

Мы постояли в растерянности глядя ей вслед, а потом побрели на выход. Только когда мы вышли из здания музея, Пашка вновь обрел дар членораздельной речи.

– Марта, чего я опять сказал не так?

Я только рукой махнула.

– Даже ежику в лесу было понятно, авантюрист твой Крестов, если не сказать хуже! Только один его Вальдис чего стоит! Тоже еще тот «друг и помощник»! Кой черт тебя за язык дернул?! Теперь бабулька с нами разговаривать не захочет. А я только настроилась на интересную беседу. – И я опять махнула рукой.

Пашка было собрался отстаивать «доброе» имя нашего попутчика, но тут в разговор вмешалась Светка. Загадочным голосом она спросила:

– Ребята, а вы откуда Крестова знаете?

Мне бы тут и насторожиться, но я была раздражена, что наш разговор с Флорой Зигмундовной так неловко закончился, и не обратила внимание на интонацию голоса нашей квартирной хозяйки. И поэтому, не задумываясь ответила:

– Да, в поезде вместе ехали, в одном купе…

А Пашка и тут умудрился влезть.

– Он нас даже на своей машине до твоего дома подвез. – С, непонятной мне радостью, выдал он.

У Светки глаза слегка округлились, голос стал каким-то не то испуганным, не то, настороженным.

– Вас что, сам Крест на машине к МОЕМУ дому подвез??

А вот тут мне стало по-настоящему нехорошо. А моя хваленая интуиция, проспавшая всю дорогу, вдруг засемафорила мне желтым светом, что означало только одно. Я опять куда-то вляпалась.

Мы окружили Светку, и стали приставать к ней с расспросами. Она отбивалась от нас, как могла.

– Вы что???!!! – Шипела она, как рассерженная кошка. – Хотите, чтоб я вам прямо тут, посередине улицы про Креста рассказывала??? – При имени «Крест» она понизила голос практически до инфразвука, как бегемот, который почуял опасность, находящуюся километров за тридцать от него.

Светка была в полнейшем негодовании от наших вопросов «посреди улицы». Хотя, прохожих вблизи не наблюдалось, местечко было тихое, отгороженное от внешнего шума города зарослями сирени и березовой аллеей. Она зашагала размашисто в сторону дома, бросив нам на ходу: