Он стоял на тренировочном поле; вокруг было не меньше сотни человек, все смотрели на Ингвара, а у него по лицу стекал голубиный помёт. Первой его мыслью было: «Надо убить поганую девку». Второй – то же самое.

Ингвар ещё раз посмотрел на ладони – и рука его рванула к мечу. В этот момент в голове парня взорвался чей-то смех. Кто-то хохотал чуть не до колик, слёз, соплей, странного хрюканья, громче криков ночных выпей.

«Так тебе и надо, дурака кусок!» – пронеслась в голове чья-то фраза, и снова голос взорвался смехом.

Ингвар застыл, оглядел поле, пытаясь понять, где этот хохочущий мерзавец, но рядом стояли только Пересвет с Ярополком, и они точно ничего не слышали. Один с ужасом осматривал новую рубаху, другой стал снимать кожаный доспех, украшенный железными пластинами.

– Идите хоть к реке для начала, – посоветовал Ларс, – а я скажу пока, чтоб баню истопили.

Ярополк проводил взглядом Хельгу и, когда та исчезла за воротами, обратился к брату:

– Идём. Чего стоишь как пришибленный? Надо исправлять итог вашего противостояния с сестрицей.

Но Ингвар молчал. Смех в его голове стих. Если Ингвар не сошёл с ума от злости, то произошедшее значило лишь одно: его зверь проснулся, и парень стал настоящим оборотнем. Ингвар снова прислушался, пытаясь обнаружить зверя и понять, кем он является. Но ответом была тишина.

– Ингвар, ты меня слышишь? – снова позвал Ярополк.

Наконец услышав, Ингвар направился вслед за ним в сторону реки. Пришлось спуститься с холма и немного пройтись улицами.

Погода была тёплой, и голубиные подарки изрядно подсохли. Пересвет окунул стопу в реку, чтобы проверить, тёплая ли она, однако вода прогрелась совсем немного, и он снова начал причитать, стуча зубами:

– До чего же девка противная! Каждую неделю засовывает меня в речку. Вот что я ей сегодня плохого сделал?

– О, это даже не первый раз? – Ярополк угрюмо рассматривал рубаху: помёт оставил на ней надёжные пятна – теперь её можно было только выбросить. И нагрудник стоило разобрать, но как с таким к мастерам идти?

– Ничего, она там тоже наверняка не радуется: репейник из волос так просто не вытащишь, – успокоил Пересвета Ингвар.

– Не вытащишь, – согласился Ярополк. – Первослав всегда ругался из-за твоих выходок с репейником. А у Хельги такие волосы – трём девкам на косы хватит.

– Ну и отлично. – Пересвет оглядел рубаху, штаны и обречённо произнёс. – Теперь это только выкинуть. Ярополк, вы чем тут голубей кормите? Откуда в них столько всего?

– Представления не имею: я не кормлю. Я даже не знал, что их у нас столько. – Ярополк пожал плечами. – Кстати, что это за заклинание?

– Хочешь занести в список боевых? – Ингвар посмотрел на брата. – Чтобы сломить дух врага перед началом битвы? Я не знаю такого, а ты, Пересвет?

– И я не знаю. Может, у целителей есть что-то подобное? – ответил Пересвет. – Надо деда спросить. Всё, я вылезаю, всё равно ничего не отстирывается.

– Ярополк, можно мы к тебе в баню? – попросился Ингвар.

– Да и переночевать оставайтесь, – вздохнув, ответил Ярополк, – только готовьтесь: Нежка вам головы открутит за Хельгу.

– Может, она спать уйдёт? – предположил Пересвет. – А если что, пусть Ингвара ругает: это он с Белозёровой подрался, а мы с тобой невинные пострадавшие.

– Ты мне точно друг? – поинтересовался Ингвар и вздохнул.

– Самый лучший, – улыбнулся Пересвет, – но жить я тоже хочу.

– Я запомню, – нахмурился Ингвар, а потом обратился к брату: – Ярополк, а как понять, что зверь пробудился?

– О, это ни с чем не перепутаешь, – улыбнулся Ярополк. – Мой волк, например, поздоровался, у Первослава вместе с ним вздыхал по Астрид, а у Ярослава проснулся в кузнице, когда тот выбирал доспехи.