Работы по поиску решили закончить, спасатели собирали водолазное снаряжение, упаковывали, когда тенью подошла к ним женщина (мать) и показала рукой на гладь пруда… – Миленькие мои, гляньте, прошу еще раз, во-он там, за камышом!

Те уже не слышали ее, уставшие, вполголоса переговаривались между собой и продолжали сборы.

– Я чувствую! Я вижу! Он именно там! – она уже кричала, вцепившись в шланг.

Спустя час, тело мальчонки белело на руках одного из водолазов… действительно, он был именно там.

Конечно, это поразило всех собравшихся, сердце матери не ошиблось, но еще больше были удивлены видом мальчика, несмотря на пятидневное пребывание под водой, он был простите за сравнение – как живой. Настолько идеально сохранился. Не было ни единого следа разложения. Прибыл судебный эксперт и пояснил, что такое в здешних водоемах не редкость, а причина проста, на дне температура воды крайне низкая из-за бьющих ключей, раки и сомы туда не лезут, холодно. Холод не дает образоваться в теле газам, чтоб поднять его над водой, как это обычно и бывает с утопленниками. Причину гибели, а вернее самоубийства долго не могли понять…

Семья хоть и не идеальная, но по местным меркам, обычная, сейчас в селах многие так живут, денег нет, работы нет, отчаявшиеся на лучшую жизнь люди пьют… дети без присмотра…

На похоронах, неожиданно, кое-что прояснилось, заговорил его дружок и одноклассник, Пашка.

Оказывается накануне, они с Колькой, ловили украдкой рыбу в арендованном «зарыбленном» пруду.

Немного поясню; сейчас такой способ наживы повсеместно распространен, по берегу водоема предприимчивые арендаторы ставят будки с круглосуточной охраной, повсюду вешают таблички «Лов рыбы запрещен!», запускают мальков и продают выращенную рыбу. Такая монополия на общественные водоемы, конечно, никому не нравится. Первыми пронюхали и запустили этот вид бизнеса представители местных районных администраций, нанимая для охраны от желающих поживиться рыбой, людей в форме, бывших и действующих полицейских. Государственная символика, кокарды и шевроны, действовала на местных «браконьеров» отпугивающе и эффективнее любой колючей проволоки.

Пашка успел убежать, бросив кривую самодельную удочку, когда на них набросились люди в форме милиционеров времен СССР.

А вот Колька предстал пред «справедливым судом» еще не про хмелевших блюстителей частной собственности.

Как известно, бывших ментов не бывает, вот и эти пенсионеры, вспомнили свое призвание и поиздевавшись вдоволь над мальцом, нарисовали ему на «квитанции» сумму штрафа, с кучей нулей. Приказали принести его им немедленно, ну и собирать теплые вещи, для отсидки в тюрьме – «сушить сухари».

Колька воспринял слова людей в форме совершенно искренне…

Поведал потом о своем горе Пашке, тот предложил ему уйти из дома и даже принес еды.

Но Кольку видимо этот вариант решения беды не устроил, и не видя другого выхода, мальчик утопился.

Вот уже более 10ти лет, одинокий крест, на берегу этого пруда, на том самом месте, напоминает мне эту грустную историю.

На заре рыночной экономики, решили мы в деревне с приятелем стать акулами бизнеса. Я жил в городе, Шурка в деревне, мы часто виделись и вскоре дружеский разговор перерос в сугубо деловой. Стали прокручивать варианты обогащения, доступные в частном секторе экономики

В то время вся деревня, поголовно торговала контрафактной водкой и самогоном, но эту пагубную отрасль мы отмели сразу, зловредность ее была нами очевидна, не иначе, как накануне нас с Шуркой еле откачали после дегустации «первача» у его крестной. Мы оба слетели в пруд с плотины на моем «Минске», горланя во все горло песню «Ой мороз, мороз!». Танцуя и виляя в такт мотива, зацепили ветки придорожной прудовой ветлы и рухнули в водоем.