Он брезгливо скривил губы, глядя на мою собаку.

— Развели тут шавок, не пройти не проехать, а потом жалуются, что город в грязи, — проговорил он громко, обращаясь к другому охраннику. Тот лишь хмыкнул на возмущения соратника.

— Вы сейчас о моей шавке или о своей? — не выдержала я наглости, кивнув в сторону второго, уколов в ответ.

Глаза обоих мужчин округлились, они переглянулись, а потом начали багроветь от гнева.

— Да как ты смеешь так говорить с охраной мэра? — завопил первый, брызжа слюной.

— А что такого? — сделала я удивленный взгляд. — Я лишь уточнила, про какую шавку идет речь.

Второй мужчина уже ринулся ко мне, сжимая кулаки, но грозное утробное рычание Мордуса остудило его пыл, и он нерешительно замер на полпути.

— Убери псину, — завопил он сорвавшимся на фальцет голосом и ткнул пальцем в Мордуса, тот среагировал моментально, клацнув зубами возле руки наглеца. — Ой! — взвизгнул он, пряча руку.

— Я вам советую быть повежливей, Мордус не любит, когда в него тыкают, — хихикнув, заявила я.

— Ты ответишь за оскорбления, тварь, — прошипел второй охранник, доставая огромный нож из-за пояса.

В этот момент появился Батя. Увидев картину, представшую перед ним, он тут же встал между мной и охраной.

— Господа, что происходит? — спросил их, добродушно улыбаясь.

— Эта дрянь оскорбила нас, — тут же пожаловался один из мужчин.

Батя бросил на меня недоуменный взгляд, говоря, мол, да как ты могла. Я закатила глаза к небу, пытаясь сдержать улыбку.

— Прошу простить её, господа хорошие, она у меня немножко того, — и покрутил у виска пальцем, чтобы понятней было чего того.

Я фыркнула возмущенно, но Батя так грозно глянул на меня, что решила промолчать.

— Ах вот оно что, — уже спокойней ответил охранник, — то-то я смотрю бесстрашная такая, видать, совсем умом тронулась, — и они весело заржали с другим охранником на пару.

— Да уж простите, вывел погулять её юродивую. Надеюсь, конфликт исчерпан? — заискивающе спросил старик.

Меня так и подмывало ляпнуть гадость, но подставлять Батю я не хотела.

— На первый раз прощаем, но держи её на привязи и шавку её, а то в следующий раз мы не будем такими добрыми.

— Непременно, — пропел им старик, кланяясь, потом схватил меня за руку и поволок к дому. — Ты с ума сошла? С охраной препираться! — зашипел на меня. — А если бы я не пришел?

— Да успокойтесь, ничего они мне не сделают, — возмутилась наконец я.

— Без году неделя тут, а уже самая умная, да? — парировал Батя, продолжая тащить меня за руку. — Эти уроды имеют власть хватать всех без разбора и сажать в тюрьму! Ты представляешь, что с тобой будет, угоди ты туда?

Я задумалась над его словами, а правда, что будет? Картинки, нарисованные фантазией, немного отрезвили мой пыл. Почему я не подумала об этом? Опять эта надежда на свой дар, вот только примени его я — и меня сожгут на костре. Да, нужно учиться контролировать свои эмоции.

— Прости, Батя, я больше не буду так поступать, — извинилась перед старичком.

— Да уж, надеюсь, — ответил он уже спокойно.

— Ты узнал про Маршу? — перевела я тему разговора.

— Нет, соседи не видели её со вчерашнего дня. Меня это очень беспокоит, — задумчиво проговорил он.

— А куда она могла деться? — удивленно спросила я, начиная нервничать. Нехорошее предчувствие закралось в сердце.

— В том-то и дело, никуда! — был мне ответ старика.

Мы как раз пришли к дому, и он открывал дверь.

— Нужно попросить Тавруса разузнать, у него есть связи в городе.

Я остановилась возле входа.

— Ты иди, а я с Мордусом пойду к скалам, прогуляюсь, к обеду вернусь.

Он озабоченно посмотрел на меня, решая, как поступить.