Снег валил все гуще. Под его покровом, дождавшись ночи, остатки племени, перешли горный хребет, и отправились на Север, в надежде затеряться среди скал и бесчисленных ущелий Высоких гор. На наспех сколоченных санях женщины тащили по снегу своих мужей и детей, свои разобранные дома и шкуры – единственное, что обладало сейчас реальной ценностью.

Поднявшийся ветер морозил до костей, но сейчас он был нужен; ветер медленно заметал следы, скрывая направление их поспешного бегства.

Старые духи не оставили племя – союзники потеряли их. Одной проблемой стало меньше, но все чаще напоминал о себе голод, снежные сугробы становились все выше, и все труднее было идти.

Через три дня племя встало на большой привал. Пора было отдохнуть, дождаться отставших, и определиться с дальнейшим маршрутом.

На привале выбрали новый совет племени и нового вождя – молодого Тагорма – старшего из внуков Хелката. Единственного из рода вождя, кто остался в живых.

Наиболее здоровых мужчин Тагорм отправил на Восток, туда, где можно встретить племена скотоводов, или «шкурников» – охотников одиночек из высокогорных племен, которые занимались зимними запасами для своих кланов. Надо было срочно раздобыть еды: выменять ее на золото или отнять силой.

– Остальные пойдут дальше на север, – объявил молодой вождь. – Мы дойдем до Жертвенного вулкана, и выполним то, что требовали от нас духи смерти. Мы предадим близнецов расплавленной земле. Духи покарали нас за гордыню. Нирон и Акрон должны были возвеличить нас над другими кланами, а вместо этого стали проклятьем племени. Мы согнаны с собственной земли. Когда-то мы дрались в небе с орлами, а благодаря им, упали на землю и прячемся от диких собак.

Сыны старых духов ошиблись. Мой прадед ошибся. Все те, кого сегодня с нами нет – ошиблись. Но мы остались, и мы исправим эту ошибку. Нам надо примериться с кланами. Мы не можем ставить на одни весы жизнь двух мальчишек и судьбу целого народа. Мы обещали защищать их, хотели идти до конца, но мы не были готовы к такой цене. Нам надо примериться с кланами, – повторил он. – И в первую очередь с «Острыми камнями» – они пострадали больше всех. Половину спрятанного в пещерах золота мы отдадим им.

Краогор был ранен; он лежал в горячке в наспех собранном продуваемом ветре шалаше, и не мог заступиться за сыновей.

Кто-то из старых воинов все же попытался спорить с молодым вождем.

– Решение было принято советом, – сказал он. – Даже твой дед не мог его отменить, и отдал свою жизнь, чтобы исполнить волю старейшин. Мы найдем союзников и вернемся. Сыновья Краогора объединят кланы. Так обещали Сыны старых духов.

– Никого они не объединят, – холодно ответил Тагорм. – Их судьба сгореть в Жертвенном вулкане, а моя спасти то, что осталось от племени.

Тем же вечером двое молодых воинов из нового совета сообщили о решении вождя Краогору и его жене. Братьям запретили отходить далеко от мест стоянок племени. Два раза в день им и близняшкам Агорна надо было проходить мимо шалаша вождя. Тагорм хотел быть уверен, что никто из них не убежит.

Лежа в своем шалаше, Краогор молча выслушал приказ молодого вождя и, соглашаясь с ним, моргнул болезненными мутными глазами. Новый вождь мог отменять решения старого. Законы племени позволяли это и после оглашения, никто из членов сообщества не имел права их оспаривать.

Как и муж жена не проронила ни слова, лицо Найи оставалось холодным и беспристрастным, но, как только советники ушли, глаза девушки вспыхнули, а губы растянулись в странной жестокой усмешке.

– Какой ты мужчина? – прошипела она. – Какой-то мальчишка, который еще и копье в руках держать не научился, хочет убить твоих детей, а ты лежишь, как выпотрошенная рыба на берегу, надеясь поскорее бы здохнуть.