Сегодня я надела строгий серый костюм с белоснежной блузкой и эластичными вставками вокруг задних лап, чтобы не сковывать движения во время прыжков. И да, я передвигаюсь прыжками и когда говорю «пришла» или «ушла», я имею в виду – переместилась из точки А в точку Б с помощью прыжков. Я так привыкла и переучиваться не намерена.

– Добрый день, меня зовут Ариадна Флотов…

Полицейский, не поднимая на меня взгляда, указал в сторону перешедшей на истошный ржач лошади:

– Заявление подавать в то окно в порядке очереди.

– У меня назначена встреча с начальником полиции.

Мужчина посмотрел на меня сверху вниз – мой рост 145 сантиметров, – и несколько секунд, скривив челюсть, молча оценивал. Потом с кем-то поговорил по телефону и снова обратился ко мне:

– Документы!

Я протянула ему идентификационную карточку. В отличие от лошади, мне не приходится всюду таскать с собой помощника-человека, я сама могу обслуживать себя. Пальцы передних лап кенгуру неплохо справляются с мелкими предметами.

Мужчина взглянул на мое фото, на меня. Подумал, наверное, что все кенгуру на одну морду. Я видела без малого сотню кенгуру, и все отличались друг от друга: форма морды, носа, длина ушей, оттенок подшерстка. Так как я уже имею опыт жизни человеком, людей я тоже способна различать, а вот с другими альтервидами возникают сложности.

– Ваш чип?

Я выпрямила задние лапы, чтобы стать выше. Он поднес сканер к моему левому плечу. После положительного гудка, у него на терминале высветилась вся информация обо мне. Чипы ставят всем болванкам перед подселением, это своего рода клеймо – пережиток, который пока не победили. После повторного подселения чип переносят в новое тело.

– На третий этаж.

Я направилась к лифту – по лестницам не хожу.

На третьем этаже располагался знаменитый Первый отдел. Кабинет начальника полиции находился в конце длинного коридора с множеством кабинетов. Пока я преодолевала это расстояние короткими прыжками, из дверных проемов, словно лягушки из детской игры, высовывались головы и смотрели мне вслед. Не сомневаюсь, они знали, кто я и зачем здесь.

Я поздоровалась с секретаршей и представилась. Женщина сочувственно мне улыбнулась и кивнула на дверь, сказав, что меня уже ждут.

Я постучалась и заглянула внутрь.

– Можно войти?

Сидевший за широким столом полковник Хмелецкий вздохнул с такой тяжестью, будто до последнего надеялся, что я никогда не войду в эту дверь.

– Присаживайтесь, – сказал он по привычке, указав на стул. Сориентировался и добавил. – Ну или как вам там удобно.

Для кенгуру человеческая мебель не подходит. Я предпочитаю сидеть на специально разработанной кресло-подушке. В кабинете начальника полиции такой, конечно, не оказалось. Благо у меня есть хвост, на который можно опереться как на табурет.

Хмелецкому было чуть за пятьдесят – самый расцвет для мужчины его статуса. Гладкая лысина, большие круглые глаза, ярко очерченные скулы и ямка на подбородке. Он обладал репутацией жесткого, но справедливого человека, не боялся говорить, что думает. Благодаря принципиальности, дисциплине, системному подходу к расследованию уголовных дел, он занимает эту должность уже больше десяти лет.

На столе лежало мое заявление, отправленное месяц назад. Обычно заявления на прием в полицию рассматриваются быстрее – кадров всегда не хватает, – многие выпускники Академии уже заступили на работу, мне же пришлось ждать до конца установленного законом срока.

Несколько минут я молча смотрела, как он с заинтересованным видом изучал мой диплом и рекомендательные письма преподавателей. Будто делал это в первый раз.