Я поймал себя на мысли, что не просто хочу, чтобы все знали о моей невиновности в этом грязном деле. Я хочу действительно найти настоящего убийцу или убийц. Хочу справедливости.

– Встать! Суд идет! – раздалось вновь.

Оказалось, пока я мучил себя страшными образами вырезанной семьи, прения давно закончились, и судья вышла для принятия решения, а теперь уже возвращалась для оглашения приговора.

Как и всегда было много бла-бла-бла в ее словах. Меня же интересовала только финальная, резолютивная часть приговора.

– Все будет нормально, судья свой человек, – шепотом обнадежил меня адвокат.

А судья тем временем подобралась к тому, самому важному нижнему параграфу документа.

– … признать Иванова Антона Геннадьевича виновным в убийстве семьи Морозовых и назначить ему приговор в виде лишения жизни с погружением сознания в виртуальную реальность в КСРС и установкой тела в КПИ. Приговор вступает в силу через две недели и может быть обжалован в течение не установленного срока… Осужденный, вам понятен приговор?

Я хлопнул ресницами и посмотрел на родственников погибшей семьи. Те выглядели весьма довольными и бросали на меня торжествующие взгляды. Придурки! Они ведь даже не осознавали, что реальный убийца их родных все еще где-то на свободе. И быть может они будут следующими жертвами его деградированной психики.

– Я же тебе говорил, – буркнул Николай Валентинович, криво ухмыльнувшись.

Я посмотрел на него и кивнул.

Разумеется и судья и адвокат и даже начкар в СИЗО знали о результате судебного заседания. Да и сам я не сомневался, что меня отправят умирать в КСРС, что расшифровывалось как колония строгого режима и смертников.

По окончании судебного заседания в зале появились двое конвоиров из СИЗО. Они проводили меня обратно в мою камеру в изоляторе. Мой адвокат тоже прошелся с нами продолжая наставлять меня по пути.

– Ты все помнишь, Тони?

– Конечно все Николай Валентинович.

– Ну ладно, – он все-таки казался немного обеспокоенным. – Я навещу тебя, если появятся новые данные.

– Главное по моему делу не забудьте, – попросил я показав большим пальцем назад в сторону здания суда.

– Не волнуйся, Тони. Я же обещал. Ты будешь признан невиновным.

Я и не волновался бы, ведь уже проходил похожие схемы. Меня сажали, я делал дело, потом выяснилось, что посадили меня зря и вызволяли. Хотя, конечно, в виртуальную тюрьму я отправлялся впервые.

Беспокоило меня не это, а та грязь, в которой я теперь как бы замарался. Убийство несчастной семьи выглядело таким кровавым, что желание поскорее покончить с этим заданием довлело надо мной. Мне до черта не хотелось, чтобы все думали обо мне как о таком мерзавце, способным покрошить на кусочки четырнадцатилетнюю девушку, не говоря уже о восьмилетнем пацане.

Но я мог положиться на Николая Валентиновича и потому оставался спокойным.

Я вернулся в свою камеру, поделился с сокамерниками своим приговором, пообсуждал его с ними. Разумеется, корчил из-за всех сил свое якобы недовольство и грозился что подам апелляцию. А на самом деле считал дни, приближающие меня к моменту, когда мое тело погрузят в капсулу последней инстанции (КПИ).

Также я мысленно обдумывал свое задание. На первый взгляд оно мало чем отличалось от прочих подобных. Добрый Дядюшка поручал мне как правило встретиться с кем-то (иногда требовалось сначала найти этого кого-то), поговорить и убедить сообщить или выполнить какое-то действие. Мое природное обаяние, умение хорошо излагать мысли, а на крайний случай прекрасная физическая подготовка, хорошо способствовали успеху в подобных миссиях.