– Успокой нервишки, Смирнова. Ты с Моргун собралась работать в конце концов.

Он заметил, что перегнул. Аня тяжело дышала и морщила нос. Она достала из сумки бумажные салфетки и приложила одну ко лбу.

– Ты же гонщица.

Кажется, он искренне удивился, что кто-то может впасть в ужас от гонки по трассе на скорости сто пятьдесят. Да еще когда водитель не смотрит на дорогу.

– Но не с повязкой на глазах! Я гоняю с такими же, а не со смертными! Когда вижу, что происходит вокруг!

– Уверена, что ты видишь все вокруг?

Аня выдохнула:

– А еще меня называли свихнувшейся…

– Все мы в холдинге того, Смирнова. Привыкай, – тормознул он на светофоре с рывком, чтобы встряхнуть новую ассистентку, – ты одна из нас.

– Ни за что, Береговой! Я сама по себе. И в холдинге я потому, что сама так решила!

Чем больше Береговой гнал Аню из холдинга, тем больше ей хотелось остаться. И хорошо, что теперь не ради одной Моргун. У нее появился вор и Кирилл.

– «Киевская».

– Поближе к рынку, пожалуйста.

– Уже закрыт.

– У меня там встреча с Мариной.

– Ясно.

Он вильнул в подземный паркинг соседнего бизнес-центра.

– Эй, что ты делаешь? Я одна пойду. Тебя никто не звал!

Она пробовала открыть дверь, но ручка была сломана, механизм не поддавался. Как только Костя остановил машину, Аня перелезла на заднее сиденье и открыла дверь оттуда. Береговой догнал ее и довольно сильно схватил за локоть, разворачивая к себе.

– Ты вообще ничего не понимаешь?

– Отпусти! – попробовала она вырваться, и Костя тут же разжал хватку. – Чего тебе от меня нужно?

– Помочь.

– Сама справлюсь! И, – потирала она локоть, – никогда меня так не хватай!

– Ждал, что ты врежешь мне в ответ, – улыбнулся он, «как обычно».

– Когда захочу – врежу!

– Девушка, что работала до Марины с Моргун… погибла. Ее нашли мертвой в том кабинете на первом этаже. Месяц, Смирнова. Она продержалась месяц и умерла.

– Погибла? Ассистентка Моргун?

– Повесилась на телефонном проводе. Случай признали самоубийством на почве стресса. Никто его не расследовал. Улик не было. Никаких следов проникновения или взлома.

– А камеры? Ты говорил, они везде!

– Но не возле склада всякой рухляди, где был ее кабинет.

– Костя, – подошла на шаг ближе Смирнова, чтобы снова почуять разнотравья. Ее раздражало в самоуверенном безопаснике все, кроме аромата поля, как аэрография на ее машине. – Я хотела уволиться. Сегодня. После того, как прочитала инструкцию, как Шмарко обыскивал вещи Марины, после разбитых каменных ваз, пока она пять часов орала на Виктора, после твоих штрафов, после поручения, которое дала Моргун. Я хотела уйти еще в обед.

– И? Почему передумала?

– Тебе назло!

Он молчал. Серьезная маска безопасника не позволила Ане шутить дальше.

– Это все из-за Крючкова и…

– А он тут причем? – напрягся Костя.

– Он – как задача, которую нужно решить.

– Задача, – выдохнул Береговой, – тогда понятно.

Даже Ане была не до конца ясна задача айтишника. Бейсбол, детский крик, кровь на ее руках. А этому, видите ли, все понятно! Ничего ему не понятно! Он ее даже не знает!

Костя снял пиджак и накинул ей на плечи. Развернулся и пошел к машине.

– А прослушка – это серьезное нарушение закона? – крикнула она ему в спину.

– Статьи 137 и 138 статьи УК РФ, штраф, исправительные работы, срок до пяти лет. Смотря сколько, кому и где натыкать, – ответил он не оборачиваясь.

Найти склад номер сорок оказалось несложно. Почти все рифленые ворота были заперты, кроме одних. На ступеньках сидела девушка, которую Аня видела в приемной утром.

– Заходи, – кивнула она внутрь склада.

В приемной Аня ее толком не рассмотрела. Сейчас увидела девушку лет двадцати пяти. Длинная белая коса немного растрепалась. Зеленые глаза уже не красные, а сосредоточенные и печальные.