– Ты не взрослая! – взорвалась она. – Ты сидишь на моей шее, не желаешь выходить замуж и сёстрам мешаешь! Мы разоряемся, а с твоего счёта в банке до твоей свадьбы не снять даже ничтожного пенса! Ты просто нахлебница! В моём доме!

– Это дом моего отца.

– По закону он принадлежит мне. Ты и так настраивала всех вокруг против нас. С самого первого дня, как мы приехали. Анастасию и Дризеллу постоянно изводили слуги с твоей подачи. Они были ещё малышки, а на них отыгрывались, потому что не могли до меня дотянуться, из-за твоей ревности по отцу!

И тут я поняла причину её ненависти. Конечно! Материнский инстинкт!

Бедная Мариэлла была слишком маленькой, чтобы понимать всю глубину своих действий, и, когда отец снова женился, жаловалась на новую мачеху слугам просто потому, что ею заменили её мать. А они, в свою очередь, пакостили её сводным сёстрам. Конечно их мать злилась. Ведь они вообще были ни при чём.

– Прошу прощения, мадам. Не думаю, что прошлое можно изменить, и мне искренне жаль, что с моей подачи, по детской глупости, попадало сёстрам. Тогда я была ребёнком и не понимала последствий. Вы вправе на меня злиться.

Я решительно поднялась. Есть вещи, которые простить очень сложно. И хоть договаривайся, хоть нет, но мать будет помнить обиду, что причинили её детям. Я её понимаю. И да, она вымещала обиду тоже на ребёнке, но… В общем, здесь все несчастные. И я даже не уверена, что простыми разговорами можно всё уладить.

– Вы сами сказали, что я совершеннолетняя. Я благодарю вас за то, что вы меня вырастили. Теперь мне пора искать собственный путь. Я соберу свои вещи и уйду.

– Куда ты можешь уйти? – обидно рассмеялась она. – В поломойки? Подавальщицы? Никому нет дела, что ты дочь барона! Тебе придётся работать, как все люди!

– Значит, буду работать, – кивнула я. В отличие от своей предшественницы, я не держалась за этот дом. И хоть и помнила наказ феи-крестной, но есть вещи, которые нужно решать сразу. Если оставить всё как есть, то дом будет полон скандалами. Ведь ни одна из нас не переступит через свои принципы. – Не переживайте, мадам. Я не пропаду. Мне жаль, что всё, что осталось от моего отца вам – это горе и ненужный ребёнок.

Сказав это, я улыбнулась. С сочувствием. Ей тоже нелегко пришлось. Никому не нужная, злая, обиженная. Она защищала своих детей. Как могла, как понимала. Не все рождаются сразу мудрыми. И да, она наломала немало дров. И малышка Мари в конце концов не выдержала этого давления. Мне было искренне жаль их всех. Их взаимная ненависть привела к трагедии.

Женщина же смотрела на меня без улыбки, внимательно. Не шевелясь.

Я последний раз кивнула, глядя ей в глаза и развернувшись, направилась к двери.

Когда уже взялась за ручку, услышала хриплое:

– Подожди.

Ручка была опущена.

Медленно развернувшись, я посмотрела на мачеху.

Женщина явно боролась с собой.

Несколько раз она смотрела на меня так, словно вот-вот скажет, чтобы я выметалась вон, но, в итоге, она сказала другое:

– Сядь, Мариэлла.

Я послушно вернулась в кресло и стала терпеливо ждать.

– Что ты предлагаешь? – наконец, выдохнула она, словно надутый шарик, который развязали.

Я пожала плечами.

– Жить. Научиться сосуществовать вместе. Не думаю, что это будет легко. Ведь столько лет мы ненавидели друг друга.

Она резко вскинула голову, будто не могла поверить, что её отношение мне известно.

– Что ты имеешь в виду?

– Вам придётся научиться прислушиваться ко мне, самим себя обслуживать, раз в доме нет слуг, – видя её яростное выражение лица, я улыбнулась, – а мне раз за разом переносить ваши вспышки гнева и раздражения, которые наверняка будут случаться. Ведь вы не могли от меня избавиться и поэтому старались нагрузить всей самой тяжёлой работой по дому, чтобы сама сбежала замуж, как только это стало возможным. Правильно?