Так я осталась совсем одна.

Разбирая документы, неожиданно обнаружила, что бабушка успела оформить на меня дарственную. На дом и прилегающий к нему земельный участок – теперь я стала их полновластной хозяйкой. Про документы я никому не сказала, спрятав их там же, в доме, но, похоже, Галина всё равно всё узнала. Видать справки наводила об внезапно освободившейся недвижимости.

Таким образом, бабушка как могла, позаботилась о моём будущем. Она и до этого умудрялась выделять крохи со своей пенсии, чтобы купить мне приличную одежду для учёбы в колледже.

И вот это у меня сейчас хотят отнять!

- Нет! – твёрдо ответила я.

- Что ты сказала? Я не расслышала.

- Я сказала - нет! Я не буду продавать бабушкин дом!

- Да как ты смеешь, мерзавка?! Я уже обо всём договорилась! Там люди ждут! Быстро одевайся и поехали!

- Я никуда не поеду!

- Вы только посмотрите на неё! – ахнула мачеха. – А жить мы на что будем? Со следующего месяца опекунские платить перестанут, и кафе так не вовремя сгорело, где теперь прикажешь тебе работу искать?

В голове промелькнуло: какие опекунские? Я, конечно, знала, что мачеха оформила надо мной опеку, но что она ещё и деньги за это получает, даже не подозревала. Она и банковскую карточку, которую нам выдали в колледже, сразу же отобрала, привязав её к своему телефону, так что я и стипендии своей ни разу не видела. Правда Галина постоянно сокрушалась, что платят там сущие копейки. А зарплату всю мою забирала, ссылаясь на то, что является моим опекуном. Являлась. До вчерашнего дня!

- Я не продам бабушкин дом, и работу буду искать сама, без вашей помощи. Вы больше не мой опекун и я буду распоряжаться своей жизнью сама!

- Ах ты, дармоедка! Сидишь у меня на шее на всём готовом! – завопила Галина не своим голосом. Изо рта мачехи во все стороны полетели капельки слюны, правый глаз задёргался в нервном тике. Начав орать, она уже не могла остановиться, понося меня, на чём свет стоял, но мне уже было всё равно, пока она не прошлась по моему папеньке.

- Вся в своего горе-папашу! Такой же никчёмный был, лишний раз товар из фуры своровать боялся! Так нищебродом и помер!

Тут меня охватила такая злость, привстав со стула, я закричала в ответ:

- Не смей так говорить об отце! Если бы не ты и твои махинации, он был бы ещё жив.

Мачеха не успела ничего ответить, внезапно пламя газовой плиты вспыхнуло с такой силой, что крышка кастрюльки, стоящей на этой конфорке, подпрыгнула до самого потолка.

Ольга завизжала, Иришка быстро нырнула под стол, а Галина принялась тушить пламя, выплёскивая на него свой нетронутый бокал с чаем.

Пользуясь суматохой, я спокойно вышла из кухни, направляясь в свой закуток. Я уже решила, что прямо сейчас отправлюсь в деревню. Поживу пока там, здесь мне всё равно покоя не будет.

Проходя мимо трюмо в прихожей, зацепилась взглядом за сумку Галины. Молния была открыта и наружу торчал уголок кошелька. Не долго думая, я ухватила его, заглядывая внутрь. Найдя свою банковскую карту забрала её, вернув кошелёк на место.

Новые джинсы и свитер я прихватила с собой. Быстро переодевшись, сгребла в рюкзак смену чистого белья, учебные конспекты и на мгновенье задумавшись, сунула сверху нарядное платье, подаренное бабушкой к прошлому новому году. Она несколько месяцев втайне от меня копила деньги, только для того, чтобы в колледже на новогоднем празднике я была не хуже всех.

Платье мне было дорого как память!

Достала из-под кровати свой пуховик, от него до сих пор несло гарью, да и внешне он выглядел не лучше. Идти в нём точно нельзя – неравён час примут за бомжиху.