– Есть новости?

– Брэнсон снова послал за телевизионщиками.

– Известно почему?

– Не имею понятия.

– Скорее всего, ничего важного. Возможно, Брэнсон жаждет еще раз появиться перед телекамерой. А может, хочет усилить давление на народ и правительство – и на арабское правительство тоже, ведь на этот раз будут задействованы три крупнейшие телевизионные компании и репортаж будет транслироваться через спутник в район Персидского залива. В этом случае ведущим будет трудно лить крокодиловы слезы по поводу ужасного положения, в котором оказался их любимый президент, и одновременно чуть ли не прыгать от радости. Великолепнейшее шоу на свете, и к тому же бесплатное. Могу поспорить, что последнюю телепередачу Брэнсон устроит в два часа ночи.

Ревсон сделал примерно дюжину снимков. Вероятность того, что кто-нибудь обнаружит, как мало у него отснятого материала, была чрезвычайно мала, но, как известно, Ревсон не любил рисковать. Он постепенно перемещался в сторону О’Хары, стоявшего возле своей машины, и, оказавшись рядом с ним, вытряс из пачки сигарету.

– Огоньку не найдется, доктор?

– Конечно.

О’Хара щелкнул зажигалкой. Ревсон прикрыл рукой пламя, чтобы защитить его от легкого ветерка, и в этот момент кассета с пленкой скользнула в руку рыжеволосого врача.

– Спасибо, доктор. – Ревсон лениво огляделся. Поблизости никого не было. – Сколько потребуется времени, чтобы это спрятать?

– Одна минута. Место я уже нашел.

– Через две минуты у вас будет пациентка.

О’Хара вошел в машину «скорой помощи», а Ревсон медленно направился в сторону Эйприл Уэнсди, стоявшей на другой стороне моста в гордом одиночестве, что само по себе было удивительно. Девушка посмотрела на Ревсона, облизала губы и попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. Ревсон спросил:

– Кто этот крепкий, располагающий к себе мужчина? Тот, что стоит возле «скорой помощи»?

– Это Графтон из Ассошиэйтед Пресс. Очень приятный человек.

– Подойдите и изящно прислонитесь к нему. Постарайтесь сделать это незаметно. Мы не хотим привлекать к себе излишнее внимание. Но сначала дождитесь, пока я отойду подальше. Когда вам станет плохо, меня не должно быть поблизости.

Отойдя на противоположную сторону моста, Ревсон обернулся. Эйприл шла в сторону машины «скорой помощи». Ее походка была немного неровной, но это не бросалось в глаза. Ревсон подумал, что девушка явно боится, но играет неплохо.

Графтон заметил Эйприл, когда она оказалась примерно в пятнадцати метрах от него. Он с любопытством отметил, что девушку покачивает, но любопытство вскоре сменилось озабоченностью. Графтон сделал два быстрых шага вперед и обнял Эйприл за плечи. Она изящно прислонилась к нему, сжав губы и зажмурив глаза, словно от сильной боли.

– Эйприл Уэнсди, – сказал Графтон. – Что с вами, деточка?

– Я испытываю ужасную боль. Она просто убивает меня. – Голос у девушки был хриплый, и она обхватила себя обеими руками. – По-моему, у меня сердечный приступ.

– С чего вы взяли? – успокаивающим тоном произнес журналист. – Где бы ни было ваше сердце, оно определенно не может находиться в правой части вашего животика. Не поймите меня неправильно, но некоторым людям очень везет. – Он крепко взял девушку под руку. – Всего в пяти метрах от вас есть доктор.

С противоположной стороны моста Ревсон наблюдал за тем, как они вошли в заднюю дверь машины «скорой помощи». Насколько можно было судить, он оказался единственным зрителем этого маленького спектакля.

Брэнсон не спеша возвращался от наполовину построенного южного барьера, довольный тем, как продвигается работа. Он прошел в свой автобус и опустился на сиденье рядом с Крайслером.