– А что ты хотела, Ми-Шесть?! Хорошие куклы всегда в цене! – Эньо-Птичка первая освободила ушные раковины от пальцев.

– Господь милостивый! – не веря в происходящее, просипела Жануария.

– Что ж, хоть кто-то будет по нам тосковать, – криво улыбнулась Ингрид, и похлопала по плечу Олененка, – Не делай вид, что ты их еще видишь!

Малыш, и вправду, продолжал сверлить глазами предрассветное марево на востоке, плотно скрывшее берег. Однако же они все до одной то и дело продолжали с опаской посматривать в ту сторону.

– Что это было? – спросила Зюка, обращаясь к Споменке. Дриаде одной доверили некоторые секретики тет-а-тет, и кто теперь, как не она могла бы знать хоть что-то?

– Он ни о чем таком не предупреждал, – пожала плечами дриада, – Вроде бы…

Небо за кормой осветил неуверенный розовый всполох.

– Зарница? – ядовито усмехнулась Ингрид, – Жги, жги, Господь!

– Вы видели? Видели? – Мурочка прыгнула на плечо Рок-н-Ролл Мамы.

– Эй-эй! Полегче! Хватит нам на сегодня когтей! – вздрогнула от неожиданности Мама, но широкая ладонь с нежностью прошлась по изогнувшейся спинке, – Это зарница. Красиво, да?

– А вертолетиков-то – как и не бывало! – отметила Птичка.

– Да уж и без них шумновато, как для ночи! – вздохнула Маргоша.

– Сюда идет гроза, – задумчиво проговорила Жануария, – Чего им тут делать? Полагаю, отправились домой…

В подтверждение ее слов огромная черная волна с силой ударила в нос кораблика. Любая такая могла с легкостью их перевернуть, однако саквояж лишь слегка накренился. Медленные волны наваливались друг на друга, но, будто не замечали хлипкого ковчега. Темная вода, как по волшебству, просто огибали его.

– Домой!.. – тяжело вздохнула Марго. Шарнирные пальцы сильнее вцепились в край одного из внутренних кармашков ведьминого саквояжа, когда на востоке, где их заставили попрощаться с прошлым, пророкотал далекий гром.

В этот же момент в голове у Споменки щелкнуло: «Он совсем не подчиняет себе!» А именно это ее и испугало там, на берегу, когда они впервые увидели находящийся в шкатулке Золотой Камень. Она осознала, что теперь может спокойно смотреть в любую другую сторону, может слушать беседу, и, даже участвовать в ней, может уйти в свои мысли, отвлечься, не будучи прикованной к камню его силой, – «Ты больше не растворяешь меня в себе? Там, откуда ты, похоже, ценят свободу?»

Прогремело еще раз, и, как будто, дальше, но потом – гораздо ближе.

Порадовавшись, было, открытию, дриада устало наблюдала, как во взгляды подруг возвращается тот злополучный фосфор, тусклый свет затравленных существ, который…

«Который никуда и не девался! Все рушится, и куда деться от тоски?»

– Боженька сегодня расстарался! – нервно улыбнулась Ингрид, однако следующая, куда более яркая вспышка тут же согнала улыбку с ее лица. Всполох молнии, больше похожей на гигантский шар, заставил побелеть все небо на несколько секунд.

– Да будет свет! – грустно произнесла Жужа, и, словно в ответ, яркий розовый шар потемнел и исчез за темной пеленой. А потом небо задрожало от особо сильного раската.

*****

Большой шторм настиг спустя три часа. Парики промокли еще до того, как вода стала хлестать с разорвавшихся небес, и теперь, когда девочки попрятали их кто куда, Сам Господь мог бы весьма удивиться, высмотрев среди штормового хаоса корзину с некрашеными пасхальными яйцами.

Мурочка забралась Черной Рок-н-Ролл Маме под юбку, хотя все ткани уже и промокли насквозь. Пуговка, зажмурив глаза, бесконечно повторяла считалочку: «Зайку бросила хозяйка, под дождем остался зайка!» – и это успокаивало ее. Олененок уткнул головку Жуже в подол, и та, скорее рефлекторно, гладила украшенные умелой кистью, смоченные пресной и соленой водой рожки, лысую головку; сама же единственным оставшимся глазом вперилась в чарующую черно-зеленую смерть.