Скрипнула дверь. Он поднял глаза и увидел покойного Вечеровского.

Покойник смотрел на Малянова осуждающе – как будто тот в чём-то провинился, вот прямо только что.

– Опять двадцать пять, – раздосадованно сказал Вечеровский. – Ну ладно, по новой так по новой. Привет, что ли. Я живой. Просто ты меня не помнишь. Меня никто не помнит.

Читать не ранее 19-й Главы Первого тома, но желательно освежив в памяти начало восьмой главы.

22 октября 137 года. День

Институт трансгенных исследований, корпус Е.

Поверхность, проходная

>ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Стандартная личная карточка lb 0469

ПРОИСХОЖДЕНИЕ: изделие

ФАКТИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 74

БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 5

ПОЛ: самец

ПРАВОВОЙ СТАТУС: человекообразный

ОСНОВА: аллигатор миссисипский

ГЕНЕТИЧЕСКИЙ СТАТУС APIF: 4106

ПРИМЕНЕНИЕ: охранник

ПО – свыше 100 (точные данные отсутствуют из-за особенностей основы)

ОСОБЫЕ СПОСОБНОСТИ: неизвестно/недостоверно

ЛИЧНОЕ ИМЯ: Геннадий

Дилетанты считают, что крокодильи основы уступают черепашьим по боевым качествам.

Это они зря.

Я вот, к примеру, из перспективной линии засадных. А засадные, чтоб вы знали, это такие специальные ребята, которые могут два-три месяца лежать неподвижно на одном месте. Притворившись гнилым бревном, кучей кирпичного боя или газонным бордюрчиком. Без единого движения.

А в нужный момент то, что вы ежедневно перешагивали, или на что наступали, взрывается вихрем неудержимой силы. За пять секунд убивает десяток вооружённых охранников. И откусывает голову тому, за кем его послали. А затем, отскочив в сторону на пяток-другой шагов, засадный вновь впадает в оцепенение. И поисковые группы с их эмпатами и нюхачами не могут его найти. Даже если с устатку присядут ему на голову.

Перспективная была линия. И всего три недостатка.

Во-первых, конечно, постбоевая депрессия. После каждого подрыва крокодил не боец около месяца – гормоны, Мать их Дочь. Целый месяц жалко тех, кого убил, и себя самого, и вообще мировая скорбь. И слёзы рекой. При современном темпе боевых действий – недопустимая роскошь.

Во-вторых – принципиальная по основе неустойчивость к няшу. Даже к самому лёгенькому. Что там поньки и котеги… Любое маленькое пушистое чмо, вроде туалетного утёнка, в лёгкую заняшит крокодила до соплей. Если, конечно, крокодил мер специальных не примет.

Как-то раз краем уха слышал, что, дескать, наш Нефритовый Хер посмеивался – мол, Генку даже плюшевый мишка заняшить может. Я не параноик, конечно. Но с тех пор как из комнаты ухожу, Чебурашеньку в сейф прячу, от чужих глаз. Это как раз и есть моя мера специальная: если подходит близко пушистик мелкий, я, чтобы не някнуться, Чебушку вспоминаю – его глазёнки-пуговки, лапочки мягонькие… А если не знать, то и впрямь смешно.

Ну а третье – это из-за чего линию и похерили.

Крокодилы – ну и аллигаторы с кайманами – основа особенная по многим позициям. Например, перепрошивке мы не поддаёмся, дохнем мы от неё. Ребилдинг омолаживающий со скрипом, кое-как, но идёт – а даже единичку в APIF-e ни прибавить, ни отнять.

Ну и… Это самое.

Генетики-то что думали – солдат убивать должен. И прошили. И основа ещё. Да.

Короче, пока воевали мы – нормально было. А как наш взвод на гражданку ушёл – вылезло.

Крокодил должен убивать. С кровью, с запахом. И очень желательно – убитое жрать. А без этого он полгода не протянет, если раньше с ума не сойдёт.

Взводный наш, Тото, рисовать умел хорошо. Домики рисовал, площадки детские. И после войны стал архитектором. Целый микрорайон отстроили по его проекту – и домики, и площадки. И газоны, газоны кругом, всё в зелени.