– Режь верёвки, – шёпотом скомандовал Поликашка.

– Выходи… Только тихо, – стал выталкивать наружу освобождённых Захар. – Быстрее, быстрее… – подгонял он столпившихся у входа пленниц.

– Вроде все… Давайте наверх – вон туда, – знаками объяснил Захар обратный путь.

Поняв, что это выход из логова бандитов, девушки с ловкостью кошек стали карабкаться по камням.

– Надо бы соболей прихватить, вот наши обрадуются, – остановился Поликашка. – Видал, сколько их там в углу навалено… Я быстро… Догоню… – метнулся он назад к гроту.

Отыскав глазами огромный мешок, из которого, по-видимому, была изъята для игры пушнина, Поликашка стал спешно запихивать в него отобранные у инородцев отборные соболя.

_________________________________

Кимать* – спать. Ухнуть* – убежать. Марухи* – женщины. Кряковки* – связанные руки.

– Ну – всё, – с трудом засунул он в мешок последнюю шкурку.

Осторожно ступая и волоча огромную ношу, Поликашка направился к выходу.

Он и не почувствовал, как мешок зацепил ногу Ларя.

– Глазастую не отдам… Смухлевал, каналья, – заворочавшись, зло процедил тот сквозь зубы спросонья. – Буркала* повыкалываю! – вскочил он на ноги, выхватив из-за голенища кинжал.

– А это чего?! – остолбенело уставился Ларь на Поликашку.

Сунув в лицо разбойника мешок с пушниной, тот опрометью выскочил из грота.

– Стрёма*! – что есть мочи заорал опомнившийся Ларь и кинулся за беглецом. – Не уйдёшь, каплюжник*! – исходил он злобою, не отставая от Поликашки.

– Стреляй!.. Уйдёт!.. – послышались крики проснувшихся бандитов.

– Живьём взять! – перекрыл их грозный бас Атамана.

Ловко брошенный камень угодил прямо в ногу Поликашке.

– Захар, беги!.. – крикнул он собиравшемуся поспешить на помощь другу. – Помоги женщинам добраться к нашим. Мне уже не поможешь – оба пропадём.

И тут же несколько лиходеев разом осели на Поликашку.

– Где моя болдырка! – размахивал кинжалом Шур. – Кишки выпущу!

– Заткни свои брязги* в шкеры*, – растолкал мазуриков Атаман. – Я сам с ним побакулю.

– Мне ж её Ларь в пеструхи пропачил*, – с обидой в голосе не унимался Шур.

– Кончай канючить*… Вот ты с Ларем и острёмился*… Кому я доверил зетить*?.. Берите Клюва с Лукой и без марух не возвращайтесь.

____________________

Буркала* – глаза. Стрёма* – атас!. Каплюжник*– охранник, служивый.

Брязги* – пустые разговоры. Шкеры* – штаны. Пропачил* – проиграл.

Канючить* – надоедать. Острёмился* – оплошал. Зетить* – присматривать.

Ну что, каплюжничек, расскажешь нам – откуда ты такой взялся, – с ехидцей произнёс главарь. – Чичкан*, распали-ка костёр, чтобы получше рассмотреть, что это за фига*… Али не фига ты, а шнырь*?! – наклонил он голову, будто стараясь получше рассмотреть пленника.

– Лапухи* чур мне, – оскалился Чичкан, глядя на ладные сапоги Поликашки. – В самый раз будут.

– Ну что, давай побагулим: где каплюжники схоронились, где стрёму выставили, – снова подступил к Поликашке Атаман. – И не вздумай бурить* – а то вон… – кивнул он на лежащий в пламени костра конец железного прута…

– Видно, по-клёвому* у нас не получится, – так и не дождался ответа Атаман. – Ты как наш Чухарь, – зыркнул главарь на инородца. – Только у того кочева* шавыгой* набита – никак не может уразуметь нашей фени*, всё на пучках* с ним бакулим, а у тебя, похоже, болтун присох… А-а?! – сунул остриё кинжала меж зубов пленника лиходей. – Ну-ка… – бросил он красноречивый взгляд на костёр.

И тут же боль от раскалённого железа пронзила тело Поликашки. «Только бы Захар с инородками до наших успел добраться!» – заглушая нестерпимую боль, вонзилась в его голову свербящая мысль…

Обдирая руки об острые камни, перепрыгивая через расщелины, всё дальше от логова бандитов уводил инородок Захар…