– Ну что, помоешь мне ноги, – инородская красавица? – ехидно улыбался он стоящей перед ним с гордо поднятой головой Копчаай. – Тебе здесь гордыня не поможет. Не смиришься – отдам на развлечение мазурикам*. – Чего мигоришь*?! – перешёл Атаман на грозный тон. – Али в толк не возьмёшь, о чём я бакулю*?.. Чухарь*! – поманил он пальцем Туулая. – Растолкуй ей, чего Атаман хочет.

– Да я… не расслышал о чём речь, – задёргал плечами инородец – он уже привык к кличке, данной ему с лёгкой руки Атамана.

– Чухарь, ты и есть чухарь, – брезгливо махнул главарь. – Сколько с нами ходишь, а всё не можешь усечь, чего тебе бакулят.

______________________________

Мазурики* – бандиты. Мигоришь* – глядишь. Чухарь* – глухой тетерев.

Бакулить* – говорить.

Ладно… – остановил он прищуренный взгляд на Копчаай. – Неохота мне сейчас с тобой валандаться – завтра побакулим. Эй вы, кубасьи*! Баранина готова?! – прикрикнул Атаман хлопотавшим возле огромного котла женщинам.

– Готова… Ежели чево – и такую сожрём, – задёргав носом, прошипел Шиш.

– Кулак! Тащи камырку*, созывай мазуриков, – продолжал распоряжаться Атаман.

В мгновение вся братия, оттолкнув в сторону поварих, собралась около исходящей ароматом баранины.

– Подставляй бухарики*! – оскалил лошадиные гнилые зубы Кулак, легко подхватив мощной рукой огромный турсук с аракой.

– Лей полнее! – наперебой кричали бандиты, наслаждаясь вонючим запахом молочной водки.

– Бес с Арканом, пожрёте и на стрёму*. Касьяна и Сову смените, а то кабы у них кишки к спине не прилипли. И Мартына с Косым тоже подменить надо, – кивнул Атаман в противоположную сторону. – Пискун* и Бирюк* – будете вместо них.

– Раз… Два… Три… – стал считать разбойников Захар. – Четырнадцать, – заключил он.

– И четверо в дозоре, – добавил Поликашка.

– Восемнадцать… – поправился Захар.

– Всё? – шёпотом спросил Кучияк. – Тогда пошли, – развернувшись, бесшумно ступил он на каменные россыпи…

– Восемнадцать их… – наперебой доложили командиру Поликашка и Захар.

– И Туулай ещё… – добавил Кучияк.

________________________

Кубасьи* – бабы. Камырка*– водка. Бухарики* – кружки. Стрёма* – охрана, дозор. Пискун* – комар. Бирюк* – угрюмый, нелюдимый.

– Очевидно, что два подхода к лагерю – с двух сторон дозоры стоят.

– А женщины? Где их держат? – перебил докладчика Фёдор.

– Женщин – семеро. Около них всегда кто-нибудь крутится. Бандиты за каждым их шагом следят. Согнали в кучу, заставляют готовить еду, а одну, думаю, главарь принуждал мыть ему ноги, но та гордо отказалась, – ответил Захар.

– Пообещал бросить её бандитам на потеху, – добавил Поликашка.

– Зорко они инородок стерегут, боятся кабы не сбежали, – заключил Фёдор.

– Да-а… – задумался Ефим. – Если не удастся внезапностью бандитов захватить – то они ими будут пользоваться как живым щитом.

– И оружие не поможет, – продолжил молча слушавший разговор Степан.

– То-то и оно, – красноречиво взглянул на него Ефим.

– И что теперь? – развёл руками Фёдор.

– А то, что нужно поразмыслить – как первым делом женщин освободить.

– Стёпа, ты думаешь, бандиты оставят их без присмотра? – вопросительно взглянул на товарища Ефим. – Не-ет – раз они приставили к ним охрану, значит, понимают, что в случае чего это их спасение… Надо искать выход… – озадаченным взглядом обвёл он казаков.

– Ладно, мужики, давайте утром об этом потолкуем – на свежую голову, – прервал разговор командир. – Антип с Епифаном, давайте в дозор. Макар и Корней, ближе к утру смените их…

Тихая, лунная ночь звёздным покрывалом накрыла землю, в холодном свете луны едва различались белоснежные шапки подступающих с юга гор. Причудливые очертания окружающих скал, отбрасывали тёмные силуэты на спящих после тяжёлого дня казаков. И только дозорные, изредка перебрасываясь словами, нарушали завораживающую душу тишину да тихонько перешёптывались Поликашка с Захаром.