Я откровенно удивился. Она меня видела один раз в жизни, где-то достала мой номер…, впрочем, теперь понятно где… Если отец её знаком с Петром Алексеевичем, то и Анфиса у него – не просто студентка… Придумала повод, чтобы я приехал, просто потому, что ей скучно… От этой мысли на душе потеплело… Моё самолюбие было польщено… Значит, я ей симпатичен… Я про себя улыбнулся, но внешне оставался невозмутим.
– Ты не сердишься на меня? – Анфиса была сама скромность.
– Да нет, что мне сердится… Делать всё равно нечего, – ответил я с лёгкой улыбкой.
Отец улыбнулся. Анфиса ушла за чаем.
– Хитрая, как лиса, – произнёс Григорий Леонидович. – Правда, зачем придумывать что-то, сказала бы как есть – скучно, приезжай! – и всё…
– Она, наверное, опасалась, – предположил я, – что такое прямое приглашение я могу предвзято понять… а так – по делу, не просто так…
Он неодобрительно покачал головой:
– Всё у вас, у молодых, перевёрнуто с ног на голову!
Анфиса вернулась с ещё одним подносом, на котором стояли чашки и чайник. Поставив поднос и налив всем чаю, она уселась в кресло рядом со мной и обратилась к отцу:
– Пап я хочу с тобой серьёзно поговорить!
– Ну, давай поговорим. Я люблю серьёзные разговоры, – археолог устроился в кресле поудобнее и устремил свой взгляд прямо на дочь.
– Это касается твоей находки, Золотого цветка, – рубанула наотмашь Анфиса.
Отец изменился в лице, оно сделалось каменным и серьёзным. Он очень строго посмотрел на дочь, потом перевёл взгляд на меня. Молча, поднялся с дивана и стал ходить по комнате, ни слова не говоря, иногда исподлобья поглядывая на нас и что-то обдумывая. Затем остановился посредине комнаты и заключил:
– Я предполагаю, что ты подслушала разговор, проходивший на днях в этой комнате…
– Не только… – откровенно призналась Анфиса.
– Не только – что? – резко спросил отец.
– Не только из подслушанного разговора мы знаем о Золотом цветке, – серьёзным тоном ответила Анфиса, – Толик рассказал, что сегодня…
Она не успела договорить, её отец жестом приказал замолчать, а сам стремительно подошёл к окну и выглянул за занавеску.
– Быстро наверх! – рявкнул он, отскочив от окна.
Мы, не задавая лишних вопросов, стремительно направились к лестнице.
– Подожди Анфиса, – сказал отец, когда мы были уже на втором этаже около двери в кабинет. – Это спрячь в напольный тайник в кабинете…
Он быстро поднялся по ступенькам и дал ей какой-то предмет. На лестнице было темно, и я не разглядел, что это было – что-то похожее на коробку от обуви. Анфиса схватила её и побежала за мной в кабинет, но, вместо того что бы там задержаться и сделать всё, что велел отец, она направилась прямиком к лестнице в свою комнату.
– В напольный тайник! – напомнил я ей слова отца.
– Мы сами в тайнике, – ответила она, поднимаясь по лестнице.
Я тихо чертыхнулся и полез за ней. В комнате она нажала на кнопку на стене, и лестница стала медленно подниматься в комнату, складываясь на три части.
Глава 7
На улице смеркалось. Анфиса включила свет и задернула занавески. Внимательно рассматривая диковинную коробку, она подошла к дивану и села на него. Я уселся с ней рядом, и мы вместе стали разглядывать загадочный предмет. Он был величиной сантиметров сорок в диаметре и около тридцати толщиной, формой напоминал ромашку с семью лепестками – обычная, сработанная из неизвестной мне породы дерева, очень светлого, почти белого, коробка, только без крышки, с коричневыми символами сверху, а может – и снизу. Символы, немного вдавленные вовнутрь, не напоминали мне ни один из известных мне: беспорядочно разбросанные чёрточки, соединяющиеся и пересекающиеся. Весил он столько, сколько должен был весить такой же предмет, сделанный из бумаги.