– Молчишь… Плохо это. Да знаю, знаю, что ты не нарочно, знаю. Врачи говорят – «стресс». Говорят, перепугался. Но обещают, что, если тебя беречь и баловать, все пройдет. Я уже по твоему голосу скучаю…

Путь опять был дальний. Внизу сплошной черно-белой щеткой торчал лес. Дай вспомнил про шишку, вынул. Шишка все равно пахла счастьем.

Артем привез его к старенькому – доктору? Удивило лицо старика – большие желтые глаза, прозрачно ясные, и нос немножко крючком. Как у птицы. И столько морщин и такие затрудненные движения – ему, наверно, уже лет триста? Но не страшный. Добрый? В доме, стоящем на вершине пологой, заросшей лесом горы, интересно пахло сушеными травами, яблоками, пылью и старым музеем: так много тут было настоящих старинных вещей и книг. И сам дом был необыкновенным, тоже каким-то древним и нездешним. Пока Артем тихо разговаривал с радостно смотревшим на него стариком, Дай не удержался и на цыпочках подкрался к большой книге на черном столе. Ох какая огромная, с золочеными и черными металлическими драконами, да еще и на замочке. Это же какие секреты там заперты? Даже там, далеко, в золотых библиотеках волшебного мира таких книг не было. Этой, наверное, лет тысячу. Или даже больше. О чем там написали столько лет назад? Про черных и золотых драконов? И можно ли хоть потрогать? На обложке названия нет. Тайна.

– …я не понимаю, – донесся голос Артема. – Очень боюсь что-то сделать не так. Он ведь уже пострадал вчера. Не могу понять, что он из себя представляет, а угадываю что-то очень… Очень важное. Очень необычное.

– А что слышно от… Младшего твоего? – непонятно спросил старик.

– Да ничего, – грустно сказал Артем. – Как всегда – только работа.

– Он не может не знать об этом ребенке. Малыш-то с высоких небес.

Дай так изумился, что перестал делать вид, что ничего не слышит и занят книгой. Обернулся ко взрослым. Старик усмехнулся и сухо велел:

– Подойди-ка сюда.

Дай подошел. Нет, наверное, он все же не доктор. А старый учитель Артема, к которому тот приехал показать его и посоветоваться. Старик погладил по голове костлявой ладонью:

– Что, радуешься немоте? Никто ничего теперь не узнает?

Дай растерялся. Потом все-таки кивнул и усмехнулся, вложив в усмешку всю, какую мог, иронию.

– Одинокий умник, – тоже усмехнулся старик. – Но твои тайны куда больше, чем ты сам, детка. Молчи – не молчи, а глазки тебя выдают. И лицо… Да, Тема? Очень похож. Только масть другая. Золотой.

– Вижу, – вздохнул Артем. – Очень похож. Так похож, что мороз по коже. Понять только не могу, как, почему…

– С какой же целью он оставил его в Венке, если… если такое сходство – тогда кто малыш, откуда? Кто родители? Ну, а если к тому же ребенок – тот, настоящий? Которого он столько ждал?

Дай попятился обратно к большой книге.

– Дайка, не бледней так, – Артем поймал, притянул к себе. – Успокойся, мы не будем расспрашивать… – Он поцеловал Дая в макушку и повернулся к старику: – Ох, Иероним, ты же знаешь Химеру. Иногда его вообще не понять. А Дайчик… Слишком сильный, да. Даже если только по вчерашнему судить. И судьба – каменным коридором. Вообще без вариантов. Но что после зеркала – не сказал, а я чувствую, что стряслось что-то страшное… – Артем опять поцеловал в макушку – сдавшись, Дай наконец сам прижался к нему, как к Юму, как хотел еще в люггере – Артем вздрогнул, тут же вздохнул и погладил по голове, вновь повернулся к старику. – Эта немота – его Круг, думаю.

– Допускаю, – кивнул старик. – Таги рано начинают. А ребенок – из таких, это ж видно. Но скрывает. Приучили все скрывать. Ладно внешность, кто твоего Младшего или Ние в детстве не видел, тот не поймет, но… Уже опасно. Смысла-то нет его в школе держать, – он мгновение зорко глядел на Дая, затем медленно спросил, как у взрослого: – Ты – свет во тьме, зачем же тебе притворяться никем?