Еще четырежды за ночь парни ирландца совершили ходки в тайные убежища, откуда перевезли весь товар в большой амбар на окраине города, который ради этого случая срочно пришлось снять на несколько дней, пока все не утрясется. Оставив пару вооруженных охранников, уже перед самым рассветом, уставшие бандиты наконец разошлись по своим берлогам.

Порядком вымотавшийся Сид запрещал себе думать об усталости. Ни о каком отдыхе не могло идти речи, пока смерть отца будет оставаться неотмщенной.

Следующим его шагом было забыть о боли в ногах и спине и навестить ещё кое-кого из своего криминального прошлого, кто, узнав суть дела, наверняка не останется в стороне и обязательно воспользуется представившейся возможностью подгадить давнему врагу и сопернику за власть в городе.

Кривой Анджело Бартолли был самой настоящей занозой в заднице ирландца. Маниакальный сторонник монополии этот уроженец Сицилии уже через короткий промежуток времени после того как его нога ступила на американскую землю, смог сколотить крупную группировку из таких же головорезов, как и он сам, и превратился в одного из самых отчаянных бандитских авторитетов, открыто занимаясь рэкетом и не признавая ничьей иной власти кроме власти денег.

Противостояние двух гангстеров длилось уже давно, но достигло оно своего пика несколько месяцев назад, когда стало окончательно понятно, что ни один из них не собирается менять сферу деятельности, в которой не было места двоим.

А им, действительно, было что делить. Конгресс вот-вот должен был принять «Сухой закон», который непременно должен был ударить по бизнесу обоих бандитов, контролирующих производство, перевозку и продажу алкоголя на территории штата. И хотя потребление спиртного, как в прочем, и его частное владение официально не запрещались, все прекрасно понимали, чем это могло быть чревато.

Так почему бы не поддержать меньшее из двух зол и одним выстрелом не пробить две цели разом?

Бартолли с энтузиазмом принял идею юноши, которого знал, как человека, всегда держащего слово, что в их среде ценилось превыше всего. Вместе они придумали план, который намеревались привести в исполнение уже следующей ночью.

* * *

О’Кинни довольно улыбался во сне. Ему снились реки… нет, моря золота, в которые он погружался по самую макушку, ненадолго выныривал на поверхность, и вновь уходил вниз, раз за разом повторяя доставляющий невероятное наслаждение ритуал. Он видел своих конкурентов. Все они были мертвы. Их трупы остались на берегу, в то время как он сам получил все к чему так стремился – деньги и власть.

Неожиданно где-то над головой прогремел гром, а затем ещё раз, и ещё… Раскаты беспокоили ирландца, мешали наслаждаться счастливыми мгновениями, отвлекали от сладостных грёз.

Улыбка исчезла с лица, уступая место недовольной гримасе. Желая избавиться от настойчивого шума О’Кинни бурча что-то нечленораздельное себе под нос, повернулся на другой бок. Но шум не исчез. Напротив, он зазвучал громче, окончательно прогоняя остатки сна, за которые мужчина упорно цеплялся. Матерясь и проклиная все на свете, ирландец окончательно проснулся и сел на постели, гадая что могло его разбудить. Словно прочитав его мысли послышались голоса в коридоре и какой-то сумасшедший вновь заколотил в дверь.

– Босс! Босс! Да что ж такое-то? Босс, откройте, нам срочно нужно поговорить! – О’Кинни узнал голос Бутча.

Купленный с потрохами, преданный, как цепной пёс, Буч ни за что бы не решился беспокоить хозяина в столь поздний час, если бы не случилось что-то из ряда вон выходящее.

Вскочив с кровати, О’Кинни подхватил висящий на спинке шелковый халат в черную и коричневую полоску, и, спешно накинув его на голое тело, распахнул дверь.