– Я… Ну, назваться другом невозможно для раба, как бы ни хотелось, но…

– Разве ты раб? Ты не похож на раба, – удивилась я.

– То, что я держу себя свободнее, чем обычные рабы, это ещё не значит, что я не раб, – нахмурился Лай-Дон, отворачиваясь .

– Но скоморохи рабами не бывают, – сказала я, разглядывая его, – хотя, ты на скомороха тоже не похож…

Вообще-то он ни на кого не похож.

– Хотел бы я быть свободным скоморохом? Я не уверен уже, – печально улыбнулся он. – Ведь тогда пришлось бы самому думать о пропитании каждый день, о крове над головой, о том, чтобы меня не убили разбойники и прочем… А сейчас обо всём этом думает он, мой хозяин. К тому же он меня любит и ценит, будто я его племянник. Разве плохо?

Я засмеялась:

– Ты и, правда, раб, Лай-Дон.

Он вспыхнул, обидевшись на мои слова:

– Ну, вот ты не рабыня, но ты свободна? Разве ты можешь… например… отказаться и не пойти туда, куда тебя посылают? – запальчиво проговорил он, краснея немного и блеснув взглядом.

– Ты… – я покачала головой, улыбаясь.

Я задела его за живое, надо было промолчать…

– Я выбрала этот путь сама, как и всегда сама выбирала свой путь, чего бы это не касалось, поэтому я сама всегда отвечаю за то, что я делаю и куда иду. Человека нельзя заставить делать то, чего он делать не стал бы… выход есть всегда. Даже… Если тебе угрожают смертью, можно и умереть…

– А если угрожают не тебе? А тому, кого ты любишь? – глаза у него заблестели уже по-другому, прищурился немного, точно что-то хочет разгадать во мне. Что мне было ответить?