Эта долина – мир в себе. Микрокосм. Вон замки, похожие на детские игрушки, озера, топь и даже что-то, отчетливо напоминающее вулкан. Издали все такое маленькое, чистенькое – будто на рисунке из детской книги. Реальность слишком далеко, чтобы испортить вид.

– Посмотри на это. – Летти указала вниз. – Там мы можем стать кем угодно.

– Мне суть нравится быть наемником, – сообщил Балур, пожав плечами.

– А как насчет забойщика? – предложила Летти в порыве вдохновения. – Забойщик может убивать, да. Всякий скот. Ты идеален для такой работы. Быстрый удар по черепу. По каждому.

– Забой суть преимущественная работа ножа, – сообщил Балур, склонив голову набок.

– Я люблю работать ножом, – призналась Летти.

В ее пальцах возник нож, упорхнул, возник в другой руке.

– Бац – и зарезал скотинку. И все.

Балур задумался снова. Его нечеловеческие мысли двигались медленно и вполне нечеловечно.

– А скот будет отбивающимся? – спросил он наконец.

Настал черед задуматься Летти.

– Скот? – уточнила она на всякий случай.

– Они суть представляют из себя проблемы? – спросил он, кивая. – Я не хочу произойти мягким, работая забойщиком.

Летти моргнула раз, другой. Нет, вопрос не был галлюцинацией.

– Балур, коровы – это просто гребаные коровы, – разъяснила она. – Они не отбиваются. Они едят траву, получают молотом по черепу и превращаются во вкусные мясные деликатесы.

Балур обдумал услышанное.

– Я думаю, что еще в сути предпочитаю быть наемником, – уведомил он спустя некоторое время.

Летти подавила желание схватить его за плечи и хорошенько потрясти. Хотя желание нелепое – до его плеч все равно не дотянешься. И потрясти не получится, даже если дотянешься. Вместо этого она вытянула из-за пояса кошель с золотом и потрясла им. Только этот кошель и скрашивал память о кошмаре, оставленном за спиной.

– Балур, ты посмотри туда, – попросила она. – Там все, чего мы только ни пожелаем. Новая жизнь. Лучшая жизнь.

Балур сощурился.

– Там произойдут вино и шлюхи?

– Ты – иностранец из далекой земли. Экзотический. Интересный. Женщины будут липнуть к тебе.

– Я имею восемь футов роста, будучи со странным синтаксисом. Такой я суть интересный.

Летти задумалась, куда лучше врезать: в промежность или в глаз.

От мучительных сомнений ее избавила мелкая визжащая тварь, кинувшаяся из-за камня. Гоблин! Паршивец взвился и на лету выхватил кошель.

– Мой! Мой! Мой! – заверещал он, приземлившись, и бросился наутек по тропинке, яростно перебирая ногами. – Я взял! Я взял! Он мой!

После выкрика он сделал ровно один шаг. Нож Летти угодил в основание шеи между позвонками и подпортил спинной мозг. Гоблин издох, не успев упасть.

– Видишь, ты суть хороший наемник, – заметил Балур. – Тебе нужно быть слушающей своих талантов.

– Мои таланты изрядно усугубили человеческие несчастья, – отозвалась Летти, подходя к гоблину и пытаясь вытянуть нож из его шеи.

Труп воспротивился. Летти не любила убивать гоблинов. Странные липкие твари, потом целую вечность отчищаешь их куски с лезвия.

Летти нагнулась за кошельком…

…и его выхватили прямо из-под руки, помчали по дорожке.

– О волосатая мошна Рыга! Сколько же вас тут?

Второй гоблин, видимо, учел опыт медленно остывающего компаньона и потому верещать не стал. Он всю силу вложил в ноги. Но если ты всего четырех футов ростом, сколько сил ни вкладывай, длину шага не увеличишь. Шаг Балура намного длиннее.

Его молот опустился. Маленький уродливый гуманоид превратился в маленькое уродливое пятно.

– Плюнь господня, Балур, ты осторожнее с кошельком!

– Оно суть нормально, – заметил ящер, закатив желтые глаза, прикрытые третьим веком.