Родители согласились на мой перевод в университет другого города лишь при условии, что я буду жить у Артёма. Под его полным присмотром. Не знаю, почему, но в их глазах он является едва ли не героем.

После моего горького опыта и годы жёсткой депрессииони хотят, чтобы я отвлеклась, но при этом осталась под максимальным контролем.

У Вороновых-старших тоже есть свои мотивы. До свадьбы осталось всего ничего, и я уверена, что в нашем совместном проживании они увидели гарант того, что ничего не сойдёт с намеченного плана. Так сказать, заслали своего шпиона на нужную территорию.

Как Артём согласился на подобное, ума не приложу. Может, они ему за это золотые горы пообещали? Так он и так не бедствует.

— С чего ты решила, что я «связан»? — неожиданно спрашивает он.

— Серьёзно? — вопросительно приподнимаю бровь. — Ты согласился приютить у себя непонятно кого. Думаешь, я поверю, что пошёл на это просто так?

— Я помню тебя сопливой пятилеткой, — презрительно фыркает Артём. — Кто же знал, что вымахала такой… — он делает паузу.

— Какой? — любопытство берёт верх.

— Сумасшедшей стервой.

— А стерва-то почему? — хмурюсь, не понимая, почему произвела такое впечатление.

— То есть «сумасшедшая» тебя совсем не смущает? — задаёт вопрос.

— Нисколько, — честно отвечаю, не кривя душой.

— Потому что только стервы могут качать свои права на чужой территории, — ещё раз тыкает меня носом в то, что не должна здесь находиться.

Эх, а мне даже показалось, что мы можем по-хорошему.

— На совместной, — хитро ухмыляюсь я. — Будь гостеприимнее, Артюня. Иначе мама узнает, что сынок водит домой посторонних девочек. А могу ещё и Милане заодно сообщение черкануть. Ты, наверное, не в курсе, что мы с ней дружим?

Специально хожу по грани, играя на его нервах. Пусть понимает, что час назад я не шутила и при собственной необходимости без зазрений совести смогу использовать эту информацию против него.

— Ещё раз назовешь меня так, пожалеешь, — он пропаливает меня взглядом своих серых глаз.

Задницей чувствую — переборщила. Нужно знать меру. Но, к сожалению Артёма, это не про меня.

Свою меру я не знаю ни в сладостях, ни в фастфуде, ни в алкоголе, ни, уж тем более, в остроте высказываний.

— Ты первая захочешь съехать, — это заявляет таким уверенным и холодным тоном, что у меня мурашки по коже пробегают.

Проходит мимо меня, так и оставив стоять посреди комнаты.

— Эй! — возмущённо окликаю его. — А трусы?

— Я надел, не переживай, — раздаётся из прихожей.

Вот же гад.

— Да я про свои говорю! — восклицаю, чтобы голосом передать крайнюю степень своего раздражения.

— Так и ты надень, — спокойно отвечает Артём. — Надеюсь, без меня хотя бы с этим справишься.

Сразу после его реплики слышу хлопок входной двери.

Ушёл.

Вот так просто взял и смылся, оставив меня с моим возмущением наедине.

Бурчу проклятия себе под нос, а взглядом снова цепляюсь за своё нижнее белье.

Ну что же, разбитая люстра, так разбитая люстра.

Я ведь предупреждала.

4. 4

Пока Воронова нет дома, я исследую всю картину.

Здесь большая и очень навороченная кухня, совмещённая со столовой. Такая, что прямо хочется попробовать приготовить что-либо. Создаётся впечатление, что в такой обстановке может получиться исключительно кулинарный шедевр. Будто атмосфера так и говорит — никаких подгорелых яиц.

Но рисковать я не собираюсь. С моим умением управляться на кухне, я спалю квартиру в первый же день, и тогда будет негде жить.

Не удерживаюсь, и в спальню Воронова тоже заглядываю.К моему удивлению, она небольшая. Около окна, впритык к стене, стоит громадная двухместная кровать.

Выглядит она так, будто крепкий сон на ней гарантирован. Чего не могу сказать про выделенный для меня диван в гостиной.