– Хотел бы я, чтобы был какой-нибудь способ добавить отпечатки обуви Альфонсо в мою коллекцию, – заметил Крейг. – Следы, которые я нашел в пыли саркофага в Музее, были следами мужской обуви. Однако, я полагаю, мне придется подождать, чтобы получить их.

Он подошел к столу и навел справки о де Моше и Уитни. У каждого был номер на восьмом этаже, хотя и на противоположных сторонах и в противоположных концах холла.

– Сейчас нет смысла тратить время, пытаясь скрыть нашу личность, – наконец заметил Кеннеди, доставая карточку из своего кейса. – Кроме того, мы все равно пришли сюда, чтобы увидеть их, – он протянул карточку клерку. – Сеньора де Моше, пожалуйста, – сказал он.

Клерк взял карточку и позвонил в номер де Моше. Должен сказать, что я был несколько удивлен, когда сеньора позвонила вниз и сказала, что примет нас в своей собственной гостиной.

– Это очень любезно, – прокомментировал Крейг, когда я последовал за ним в лифт. – Это избавляет от планирования какого-то окольного пути встречи с ней и переходит прямо к делу.

Лифт поднял нас прямо на восьмой этаж, и мы вышли в коридор, устланный толстым ковром, и спустились в номер 810, который был номером ее люкса. Дальше, в 825 году, был дом Уитни.

Альфонсо там не было. Очевидно, он все-таки не поехал наверх со своей матерью, а вышел через другой вход на первом этаже. Сеньора была одна.

– Я надеюсь, что вы простите меня за вторжение, – начал Крейг, как можно более правдоподобно объясняя, – но я заинтересовался возможностью инвестировать в перуанское предприятие, и я слышал, что вы перуанец. Вашего сына, Альфонсо, я уже встречал однажды. Я подумал, что, возможно, вы могли бы дать мне какой-нибудь совет.

Она пристально посмотрела на нас, но ничего не сказала. Мне показалось, что она уловила уловку. И все же она не пыталась сейчас избегать нас. Либо она не имела никакого отношения к делу, которое мы расследовали, либо она была искусной актрисой.

При ближайшем рассмотрении ее глаза действительно были еще более замечательными, чем я представлял себе на расстоянии. Это были глаза женщины, наделенной обилием здоровья и энергии, глаза, полные того, что старые читатели персонажей называли "влюбчивостью", обозначая природу, способную на сильную страсть, будь то любовь или ненависть. И все же я признаюсь, что не нашел в них ничего особенно ненормального, как в глазах Локвуда и Уитни.

Прошло некоторое время, прежде чем она ответила, и я поспешно оглядел квартиру. Конечно, она была арендована с мебелью, но она переставила ее, добавив несколько собственных штрихов, которые придали ей вполне перуанский вид, возможно, больше благодаря картинам и украшениям, которые она привезла, чем чему-либо еще.

– Я полагаю, – ответила она, наконец, медленно и глядя на нас так, словно хотела проникнуть прямо в наши мысли, – я полагаю, вы имеете в виду планы мистера Локвуда и мистера Уитни.

Кеннеди нельзя было застать врасплох.

– Я тоже слышал об их планах, – уклончиво ответил он. – Перу, похоже, настоящий кладезь историй о зарытых сокровищах.

– Позвольте мне рассказать вам об этом, – поспешила она, кивая на сами слова "зарытое сокровище". "Я полагаю, вы знаете, что древние племена чиму на севере были самыми богатыми во времена прихода испанцев?

Крейг кивнул, и мгновение спустя она продолжила, словно пытаясь привести свои мысли в логический порядок.

– Тогда у них был обычай хоронить вместе с умершими все свое движимое имущество. Могилы не выкапывались отдельно. Поэтому, видите ли, иногда братская могила, или уака, как ее называют, была отдана многим. Эта уака со временем превратится в тайник с сокровищами. Он был священен для мертвых, и поэтому прикасаться к нему было нечестиво.