Локвуд ничего не сказал, очевидно, не желая тратить время или дыхание на кого-либо, кто не был возможным инвестором. Но Уитни обладал истинным инстинктом рекламщика, способного раскрутить свой план в надежде, что вызванный интерес может быть передан какой-нибудь третьей стороне.

– Американские финансисты, это правда, – взволнованно продолжал он, доставая красиво отделанный золотой портсигар, – потеряли миллионы на добыче полезных ископаемых в Перу. Но это не та схема, которая есть у нашей группы, включая мистера Локвуда сейчас. Мы собираемся заработать больше миллионов, чем они когда-либо мечтали, потому что мы просто будем добывать продукты уже проделанного многовекового труда – великое сокровище Трухильо.

Нельзя было не заразиться энтузиазмом Уитни.

Кеннеди внимательно следил за ним, в то время как на лице Локвуда появилось неодобрительное выражение.

– Значит, вы знаете секрет тайника с сокровищем? – резко задал вопрос Кеннеди.

Уитни отрицательно покачал головой.

– Это моя идея, что нам не обязательно это знать, – ответил он. – С помощью подсказок, которые мы собрали у туземцев, я думаю, что мы сможем найти его, потратив сравнительно немного времени и денег. Сеньор Мендоса получил концессию от правительства на крупномасштабную охоту на него в больших курганах около Трухильо. Мы знаем, что он там есть. Разве этого недостаточно?

Если бы это был кто-то меньший, чем Уитни, мы, вероятно, сказали бы, что это не так. Но потребовалось нечто большее, чтобы отрицать все, что он утверждал. Лицо Локвуда было изучающим. Я не могу сказать, что это выдавало что-либо, кроме неодобрения самого обсуждения этой темы. На самом деле, это заставило меня усомниться в том, не блефовал ли сам Уитни в уверенности найти сокровище – возможно, у него уже была тайна, которую он отрицал, и он готовился скрыть ее, наткнувшись на нее, по-видимому, каким-то другим способом. Я узнал в Стюарте Уитни самого спокойного человека, с которым мы когда-либо сталкивались. В нем была вся искренность мошенника. И все же он ухитрился оставить все это дело под сомнением. Возможно, в данном случае он действительно знал, о чем говорил.

Зазвонил телефон, и Локвуд снял трубку. Хотя он не назвал ее имени, по его тону и манерам я понял, что звонит сеньорита де Мендоса. Очевидно, его продолжительное отсутствие беспокоило ее.

– Здесь абсолютно не о чем беспокоиться, – услышали мы его слова. – Ничего не изменилось. Я поднимусь к вам, как только смогу уйти из офиса.

В замечаниях Локвуда чувствовалась сдержанность, не то чтобы он что-то скрывал от сеньориты, но как будто он не хотел, чтобы мы подслушивали что-либо о его делах.

Локвуд тоже курил, и он добавил окурки своих сигарет к куче в пепельнице на столе Уитни. Мельком я увидел, как Крейг бросил быстрый взгляд на поднос, и понял, что ему каким-то образом не терпелось получить возможность изучить эти сигареты.

– Вы видели кинжал, который привез Нортон, не так ли? – спросил Кеннеди Уитни.

– Только когда я увидел остальные вещи после того, как они были распакованы, – легко ответил он. – Он привез очень много интересных предметов в эту последнюю поездку.

Было очевидно, что независимо от того, знал ли он на самом деле что-нибудь о секрете кинжала инков или нет, Уитни не должен был попасть в ловушку, чтобы выдать его. У меня была мысль, что Локвуду тоже было интересно узнать этот факт. Во всяком случае, нельзя было быть уверенным, были ли эти двое совершенно откровенны друг с другом или вели между собой игру по высоким ставкам.

Локвуду, казалось, не терпелось уйти, и, бросив торопливый взгляд на часы, он встал.