Отдав себя в руки профессиональной помощницы, я расслаблялась и размышляла, вырабатывала стратегию и тактику поведения, пыталась «включить» записанные в меня знания, но пока не преуспела. Может быть, потому, что была слишком возбуждена: весть о том, что прошло не так и много времени с момента моего похищения, обрадовала и воодушевила.

Еще не все потеряно, Василиса! Вспомнилась и загадочная фраза аль-тара, сказанная еще в прабабкином лесу: время возвращения зависит от силы желания вернуться. Аррадор даже не представляет, насколько она у меня велика.

И опять я не заметила, как уснула, и не почувствовала, как меня извлекли из ванны, обсушили и переложили в постель, где я и проснулась… не могу сказать, что утром — мои биологические часы пока еще молчали, полностью дезориентированные… но вполне бодрой.

… А на безымянном пальце левой руки что-то мешалось.

Кольцо? — я поднесла руку к глазам и разочарованно выдохнула. Разве что фантомное эхо. Его тяжесть только ощущалось кожей, словно его только что сняли. Потрогав, я почувствовала легкую шероховатость в миллиметре от кожи. Вот это чудеса. Оно стало невидимым?

Но главное — его появление могло означать только одно: у меня снова есть выбор. А это значит, что Габриэль жив!

4. 4

Расслабленно развалившись в массажном кресле и цедя из трубки укрепляющий напиток, Аррадор прогонял перед глазами массивы последних новостей и данных о состоянии флота и краем глаза наблюдал на боковом мониторе за пробуждением аль-дэй. Не ускользнуло от его внимания и движение девушки, проверившей первым делом безымянный палец левой руки, и ее полная облегчения улыбка. Аль-тар проследил: ее рука была пуста. Чему же она улыбается?

Он нахмурился, затребовал данные из императорского архива о треклятых кольцах и, выплюнув гибкий позолоченный нагубник термостакана, остановил массажный механизм. Расслабиться не получалось. И прежде всего из-за его новой проблемы. Сканирование эмоционального фона Василисы не радовало аль-тара: девушка по-прежнему держала экран поднятым, не позволяя проникать дальше поверхностных эмоций.

Наличие самого экрана стало неприятным открытием. Он возник в тот момент, когда аль-дэй увидела на Земле падение Чернозмея, исчез вместе с сознанием Василисы, когда энергетическое и эмоциональное истощение лишило ее чувств, и вновь появился в момент ее пробуждения в анабиозной камере.

А значит, она его не контролировала, и это естественная защита, созданная непонятным образом и подпитывающаяся из неизвестных источников. Сама аль-дэй вряд ли даже осознавала его присутствие.

Какие еще сюрпризы преподнесет Аррадору потомственная ведьма, даже не прошедшая полную инициацию?

И стоит ли ему подталкивать эту хрегову инициацию?

С одной стороны, ему, да и всему императорскому дому, нужна полностью раскрытая, сильная и обученная аль-дэй.

С другой, — чем она сильнее, тем менее поддается контролю. Чего стоит ее выходка с Драконьим кольцом! Да и сама ситуация с репти.

Это бесило больше всего. Репти — исконные враги, ненависть к ним записана на подкорке у всего рода Пасных, она изначальная, не поддающаяся ни лечению, ни искоренению. Так почему Василиса надела кольцо, полученное от одного из самых омерзительных из кланов урргхов? Как смогла переступить через отвращение?

Не хотелось признавать свои промахи, но Аррадор понимал: похищение девушки стало непоправимой ошибкой. Нужно было выждать, расположить Василису к себе лично и драконидам в целом, завоевать ее симпатии, сыграть на жажде знаний и позволить — не заставить, а позволить — выиграть отбор в экспериментальную группу. И лишь тогда ускорить отлет.