- Обязательно, - поджав губы, сухо и скупо отозвалась она. – Я подберу нужного нам человека, и извещу тебя заранее. А пока, будь добра, содержи себя и свое здоровье в порядке. Я была уверена, что Полонский согласится: я ведь отсылала твое фото. Столь изящную красоту нельзя не заметить! И потом, нам было выгодно подобное соглашения, нам обоим… Но, видимо, правы были слухи о помешательстве их семейства на Южной Корее. В любом случае, теперь я буду куда более предусмотрительной. То же самое касается и тебя. Я не потерплю ошибок, Кристина. Это понятно?

- Вполне, - ровно ответила я, пригубив ароматный чай, не чувствуя, впрочем, ни его вкуса, ни запаха.

- В таком случае, тебе пора ехать, - мельком взглянув на крохотные часики на запястье, добавила бабушка. – Удачного дня.

- Одну минуту, кажется, я забыла телефон в комнате, - отодвинув стул с непривычным скрипом, ответила я, поднимаясь.

Это было откровенной ложью: небольшой смартфон последней модели, как и всегда, занимал свое место в отдельном кармашке моей сумочки.

Но…

Не знаю. Я не знаю, в чем причина моего поведения и поступка, но обычные, привычные напутствия бабушки вдруг показались донельзя ненастоящими. Может дело в моем настроении, а может в том, что вчерашнее «удачи», адресованное парочке новеньких студентов нашим старостой перед их отъездом показались мне куда более искренними, но…

Вепревые в своей жизни я почувствовала что-то, похожее на острую обиду, которую срочно хотелось чем-то заполнить.

И, действуя скорее на инстинктах, чем обдумывая как следует свой шаг, я поднялась наверх. На лестнице пришлось немного задержаться, но когда я очутилась в своей комнате, мне оставалось только изобразить удивление при обнаружении мобильника при себе, да незаметно сунуть в руку горничной, заправляющей мою кровать, небольшую записку.

С одним кратким, но емким словом: «Спасибо».

Она ведь действительно меня не сдала. И, рискуя рабочим местом, пожалела, помогла и прикрыла…

И, после сдержанных слов бабушки, похожих на обязательный, опостылевший ритуал, продиктованный правилами приличия, поступок прислуги неожиданно стал для меня чем-то особенным.

Настолько, что желание выразить свою благодарность в ответ, стало фактически нестерпимым.

В университет же я приехала в самом дурном расположении духа. Больше обычного раздражало все: от мрачного здания и до веселящихся сверх меры одногруппников. Еще не вкусив долгих и нудных ежедневных лекций с утра и почти до вечера, они шутили и смеялись в ожидании преподавателя, некоторые из них сидели прямо на партах, наплевав на все возможные приличия. И не расстраивала их даже испортившаяся погода, вынудившая позже обычного включить тусклый верхний свет в аудитории.

Тихо скрипя зубами, я старалась не вслушиваться в гогот вокруг, в щебет Натальи рядом, ну и, конечно, разговор новеньких за своей спиной. И именно последнее почему-то получалось хуже всего…

- Рыж, хватит скалиться. Народ распугаешь.

- Отстань, юродивый… Не видишь – моя светлость выспалась, наконец-то, и готова сеять добро и любовь в массы!

- Заранее им сочувствую. Твое счастье написано на твоем лице поперек него и крупными буквами.

- Ну дык! Тебе бы так, и ты бы так!

- Ты же знаешь, мне это не грозит.

- Можно подумать, что у меня это нормальное явление… Забыл, склеротик? Сегодня на работу! И потом, я тебе говорила – иди спать, оставь тренажерный зал в покое. Куда ты меня в ответ послал, напомнить, а?

- Спать. И ты пошла, кстати, - насмешливым тоном напомнил Аверин.

- Еще б не пойти, когда так красочно, да с трех сторон посыла… уговаривают, конечно же, - явно фыркнула рыжая в ответ. -  Люблю я ужин с потенциальными родственниками, да-а-а… Лан, согласна, ответ засчитан. Однако, мой милый друг, покой нам только снился. Сегодня нас ждут на своем законном рабочем месте!