– Вы! Демоновы придурки! – закричала Вероника, забыв о приличиях. – Вы запугали бедную девочку, которую до этого чуть не убили ради оживления вашего папаши ваши же сестры!

На лице Белого были написаны извинения и стыд.

– Признаю, ты, как, собственно, и всегда, права, Льдинка.

– Не льдинкай мне! Что было дальше?! – кипела Вероника.

– Ну если коротко, то мы поговорили, и она сама же и предложила сделку. Выиграет у нас сто партий в шахматы, получит возможность вернуть душу в свое тело.

В глазах Вероники сверкнула неподдельная ярость.

– А я был против, если хочешь знать! – продолжил оправдываться Белый. – Но ты же знаешь, какой Орсон азартный. Они тут же ударили по рукам и скрепили договор кровью, не успел я запустить очередной рассвет… После этого даже если бы мы хотели, то не смогли бы ее отпустить раньше.

– Врешь ты все! Это был ты! Ты заставил ее заключить это пари! Я тебя знаю, – наседала Вероника, подходя ближе к Валентину.

– За эти годы мы с ней подружились. Никто ее не обижал. Никс, детали уже не столь важны. Это было так давно… – Белый отвел глаза. – Главное, что она справилась. Она обыграла меня! Если ты помнишь, это совсем не просто.

– Помню, – уже не так агрессивно ответила Вероника.

Он знал, на что может надавить, чтобы ее дезориентировать, – на их счастливые общие воспоминания. Именно Белый когда-то научил ее играть, подарил ей первые шахматы и заставил полюбить эту игру на всю жизнь.

– Но раз Теона свободна, то что вам нужно от нее теперь? Оставьте ее в покое.

– Я бы и рад, но видишь, как все переплелось… давай мы сейчас вместе во всем разберемся, а потом все разойдемся по разным сторонам. Я готов пообещать не тревожить Белку, если она сама того не захочет.

– А почему ты вообще ее так называешь? – решила прояснить Вероника.

Валентин потупил взгляд.

– Ну, это мы любя. Для вас она Теона, Ткачиха, что там еще, а для нас она стала той, кто изменил жизнь в Доме. Первым, ну, не считая тебя, человеком, который сюда попал.

– Она вам что, питомец?

– Может быть, сначала мы так думали, но потом все изменилось, а прозвище осталось. – Он замолчал, надеясь, что вопросы у Вероники закончились. – Никс, я правда очень скучал. – Белый вновь начал игру в гляделки. – Ты, как всегда, великолепно выглядишь, и я очень рад, что ты снова здесь.

– Я не хочу говорить про это. Много лет назад ты сделал выбор, даже богам приходится отвечать за свои поступки.

Валентин продолжил смотреть на Веронику не моргая, осторожно приближаясь к ней медленными маленькими шагами.

– Я столько раз придумывал, что скажу тебе, если мы снова встретимся… – продолжал он ее гипнотизировать.

Видящая не могла заставить себя пошевелиться. В ее голове эта встреча тоже была проиграна бессчетное количество раз. Мягкие теплые пальцы Белого робко коснулись бледной кожи Вероники. Она уже могла чувствовать его легкое дыхание на своих губах.

– Никс… – на выдохе еле слышно прошептал он, – я…

Великий Белый слегка наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Вероника ненавидела себя за слабость, но все, чего ей хотелось сейчас, – это вновь коснуться его губ. Белый не торопился, как будто в этот раз сам боялся быть отвергнутым.

– Орсон вернулся, – неожиданно сказал он и отпрянул.

Застигнутая врасплох, Вероника не поняла смысла слов, но, получив возможность закрыть глаза и вернуть себе самообладание, отскочила от Белого, часто моргая, чтобы вновь начать видеть что-то кроме его солнечных глаз.

– Что ты сказал? – наконец спросила она.

– Иди сюда. – Он схватил ее за руку и притянул к себе, накрывая плащом.

Бон сидел в окружении облаков, доходивших ему до груди, и не отрываясь смотрел на небо над головой, которое из ночного и звездного медленно окрашивалось в розовые и оранжевые оттенки – наступала пора рассвета.