К весне 1395 года противостояние между Тохтамышем и Тимуром длилось вот уже около десяти лет. Но перед этим, когда Тохтамыш в 1380 году занял свой престол, на свет появилась его дочь Малика. Тохтамыш назвал ее этим именем, желая подчеркнуть статус их могучего рода – единовластных владык степной империи. Рождение Малики хан воспринял как знак небесный и божественный дар, который помог ему в борьбе за престол. Когда Малика появилась на свет, к нему пришли его придворные бахсы16 и пророчествовали о том, что отныне его дочь ждёт необыкновенная судьба. Помня об этом, хан Тохтамыш по-особенному относился к ней. Он выделял ее среди других своих дочерей. Порой хан проявлял к ней слишком большую отеческую заботу: ни в чем не отказывал, баловал, помня о том, что дочь – это дорогой гость в доме хозяина, а к дорогим гостям, как известно, нужно особое внимание. Малике исполнилось пятнадцать лет, и ей уже начали присматривать жениха, Тохтамыш приказал придворным ремесленникам соорудить недалеко от стен города пруд, в котором Малика могла бы кататься на лодках со своими подругами и сестрами. У ханской дочери появилась возможность, насладиться последними мгновениями уходящего детства перед переходом во взрослую жизнь.

Приказ хана был исполнен незамедлительно. Для пруда был приспособлен большой овраг, находившийся недалеко от стен города. К счастью ремесленников, им не пришлось рыть котлован. Они перегородили овраг плотиной, и он быстро наполнился весной талой водой. Вновь возникший пруд имел форму овала. По берегам его засадили густой и непреступной стеной из тростника, рогоза и камыша, вязами и плакучими ивами. Деревья и кустарники были выкопаны с корнями в городском саду и пересажены умелыми садоводами на берегах пруда. Теперь они стояли у чистой прохладной воды и, раскачиваясь на ветру, купали в ней свои длинные ветви. Между ними юрко сновали стайки мелкой рыбёшки: подплывали к листочкам, что-то клевали на них и отплывали обратно.

Помимо речной рыбы, пруд облюбовали птицы. Разноголосое пение, щебетание, шипение и кряканье слышалось отовсюду – к воде слетались фламинго, пеликаны, лебеди, утки и другие водоплавающие и мелкие птицы. Они украшали своими красочными опереньями водоем. Бывало, когда солнце склонялось к закату, на пруду утихал птичий гомон, и миг спустя тишину начинало нарушать яростное кваканье лягушек, временами замолкавших и прятавшихся от хищников среди кувшинок, но, как только угроза исчезала, они снова вылезали из-под широких листьев, распластавшихся на водной глади, и продолжали свое лягушачье пение.

Никому не разрешалось подходить близко к пруду, пока там находилась ханская дочь со своими подругами. Девушки звонко смеялись и весело играли на воде. Они катались на лодках и наслаждались беззаботной жизнью.

На пруду Малика проводила всё свое свободное время. Водоем располагался с южной стороны Сарайджука, подобное расположение давало возможность, отдельно назначенным лучникам наблюдать со сторожевой башни за безопасностью ханской дочери. При каждой опасности и малейшей угрозе её жизни, стражники готовы были меткими выстрелами сразить неприятелей, а тех, кого они могли взять живым, ждала ханская кара. Солнечные блики, отражавшиеся от пруда, были знаком для всех тех, кто все еще сомневался в том, что надо держаться подальше от этого места, и что мог бы стать легкой мишенью, ослушавшись этого закона. И несмотря на то, что пруд был одним из самых красивейших мест в ханстве, многие все же старались обходить его за версту. Об этом месте были наслышаны заморские путешественники и чужеземные караванщики, но и они старались держаться подальше от заповедного пруда. Все боялись ханского гнева. Его влияние за годы правления распространилось далеко за пределами Орды.