Кто-то из слуг и охранников остались стоять, где стояли, и обезумевшими глазами глядеть на это зрелище, а другим удалось отскочить в стороны. Они попадали ничком на землю, уткнув лица в грязь или в песок, и принялись молиться небесам о прощении и сохранении. Они лежали долго, но постепенно начали осознавать, что наступила тишина. Те, кто стоял, уже сидели на земле и продолжали смотреть на то место, где только что стояло судно, мерно покачиваясь на воде у берега. Но пруд был пуст. Золотая лодка исчезла, а вместе с ней маг Абу Али и ханская дочь Малика.

Слуги и все те, кто были с ними в этот неблагополучный день, понимали, что исчезновение ханской дочери им не сойдет с рук. Ханский гнев уже витал и сгущался в воздухе. И слуги, ожидая возвращения правителя, переговаривались между собой, спорили, хотели понять, кто был на самом деле этот Абу Али. Ведь он вытворял такие чудеса!

Бедные слуги вместе с охранниками, готовились теперь к объяснению о пропаже Малики, чтоб хоть как-то оправдать себя перед ханом за то, что не сберегли его дочь. Они продолжали спорить и переговариваться, до тех пор, пока кто-то один из них не воскликнул: Абу Али не кто иной как злой колдун, раз похитил дочь у самого хана Золотой Орды! Они были бессильным перед его колдовскими чарами! Спасая свои жизни, они обрадованно ухватились за эту версию, словно за спасительную соломинку. И теперь им оставалось дожидаться возвращения хана и усердно молить небеса, чтобы их молодая хозяйка все же вернулась обратно здоровой и невредимой.

И в один прекрасный день, когда в степи над Яиком взошло яркое теплое солнце и одновременно задул холодный ветер, хан Тохтамыш, обхитрив своих преследователей, вернулся вместе со своими нукерами в Сарайджук. Пребывая в ярости из-за предательства своих эмиров, хан ожидал гонцов, прогуливаясь по крепостной стене цитадели, находившаяся в восточной части города у обрывистого берега реки с неприступной оборонительной стеной, усиленной валом. От внутренней крепости на запад, север и юг тянулись многочисленные постройки и здания шахристана. Ровные кварталы, отходивших от городской площади по узким улицам, упирались в городскую стену, за которой располагался рабад – окраина города с торговыми и ремесленными предместьями, защищенных внешней стеной.

Рядом с ханом следовали его нукеры. Широкая глинобитная стена, окружавшая цитадель, была высокой. Хан временами останавливался и сам лично вглядывался вдаль, чтобы увидеть не идут ли его люди. Они должны были доложить ему обстановку за Итилем, и о том, что предпримет Тимур. Сжав рукоять своего кинжала за поясом, Тохтамыш ходил взад и вперед в раздумьях. Он ходил по стене загнанным зверем от одного конца и до другого, от угловой башни из жженого кирпича – и обратно, к такой же башне с крепостными орудиями. Хан подходил к укреплениям и каждый раз вглядывался, словно думал о том, выдержат ли эти стены, эти бастионы с орудиями, осаду Тимура, если тот решит идти сюда на него. Время от времени он слегка мотал головой, наверное, понимая, что будет лучше не оставаться здесь и уйти к князю Витовту в Киев.

Хан шел по стене и продолжал думать о своем. На полпути он остановился и принялся снова всматриваться вдаль, пытаясь разглядеть гонцов. Его мысли перенеслись в прошлое. Хан с горечью вспомнил о первой битве с Тимуром у реки Кондурча17, состоявшейся летом 1391 года. Как и в недавнем бою у реки Терек, армия Тохтамыша тогда потерпела серьезное поражение, и ему пришлось бежать с поля боя. Но победа Тимуру в той битве досталась нелегко. Он не стал развивать успех сражения и, не тронув города Золотой Орды, сразу же вернулся с армией в Самарканд. Сила империи Тохтамыша после битвы у Кондурчи продолжала оставаться огромной. Несмотря на разгром, хану удалось собрать еще одну армию, с которой он выступил повторно, но неудачно.