– Оно у нас есть?

– Есть. Предмет, когда-то телепортировавшийся в наш мир за счет камня. Вот это.

Клинч отстегнул боковой карман, вытащил небольшой прозрачный футляр и аккуратно положил его на стол.

Все подошли поближе, глядя на кинжал с необычной линией лезвия.

– Нож деструктора, – пояснил Клинч. – Настоящего деструктора, из Пьедестала. Его звали Сенатор.

– А откуда Консул знает и это? – вырвалось у Борланда.

– Если тебя это утешит, – ответил Клинч, – то Консул и сам далеко не рад своим знаниям. По правде говоря, они сильно мешают его самочувствию. Иными словами, он не может объяснить, откуда ему все это известно.

Кинжал пошел по рукам: каждый стремился рассмотреть его повнимательнее. Борланд сел на край стола рядом с Клинчем.

– Значит, нам нужно попросту ударить Пьедестал этим ножом? – спросил он.

– Не совсем, – ответил майор, не глядя на него. – Тебе нужно будет ударить Пьедестал ножом. Именно тебе, и никому другому.

Сэры, которые до этого тихо переговаривались, умолкли. Нож вернулся на место. Борланд смотрел на него как на змею, чувствуя внезапное отвращение.

– Почему я? – тихо произнес он. – Я что, избранный?

– Не льсти себе, – поморщился майор. – Избранным был Ястреб. Имеет значение не только то, чем бить в камень, но и то, кто производит удар. В момент столкновения энергетических источников происходит мгновенная взаимная аннигиляция их зарядов, основывающаяся на волевом противостоянии. Видишь ли, Пьедестал будет сопротивляться.

– Как это? – спросил кто-то из толпы.

– Как объяснил Консул, внутри Пьедестала сконцентрирована энергия обитателей мира, из которого выпал камень. Это был неудачный эксперимент по телепортации, произведенный чужой расой.

Борланд мысленно выстраивал элементы мозаики воедино. Консул явно обладал большой долей знаний Сенатора.

– Напоминаю вам, что мутанты исходят из самого Пьедестала, – добавил Клинч. – Впрочем, это уже давно установлено. Не нужно быть гением, чтобы понять, что камень сам по себе является огромным энергетическим хранилищем. И ему не меньше нас хочется иметь контроль над происходящим в Зоне. Правда, извлекать души из самого себя он как следует не способен – по какой-то причине эти смиренные творцы выходят из камня не такими, какими заходили. В процессе расконсервирования мы имеем мутировавших уродцев вроде циклопов, деструкторов и еще какой-то чертовщины.

По какой-то причине… Борланд с интересом кинул на майора короткий взгляд. Действительно ли он не знает, в чем тут причина? И знает ли Консул о том, что у Пьедестала прямо сейчас недостает небольшого куска размером с пол-литровую пластиковую бутылку?

Вслух он произнес:

– И как Пьедестал намерен сопротивляться?

– Известно как, – неожиданно ответил один из присутствующих. – Искушать начнет.

– Верно, – кивнул Клинч. – Относительно реакции человека на Пьедестал установлено одно: всякий, кто к нему приблизится, теряет волю. Начинает верить, что камень исполнит любое его желание. Может, от камня в самом деле исходят особые флюиды, но это всё мелочи. Главное то, что противостоять прессингу может только…

– Человек, ненавидящий Зону, – тихо закончил Борланд.

Клинч щелкнул пальцами в воздухе.

– Лучше не скажешь, – согласился он под молчание сэров. – Все мы провели в Зоне какое-то время, но вместе с тем все мы желаем чего-то. За исключением Борланда, который вынужденно занял место Ястреба, пошедшего ради этого на убийство и самопожертвование. Буду с вами откровенен, друзья мои. Борланд не выбирал для себя такой участи. Это дело ему навязали, и отнюдь не дипломатичным путем. Я не настолько наивен, чтобы верить, будто Пьедестал в самом деле что-то исполняет. И все же нам следует подстраиваться под эту модель как под окружающую реальность: Пьедестал можно разрушить ножом Сенатора, и в этой комнате Борланд единственный, кто способен это сделать.