Наташа встретила Диму с удивлением, так как ждала его возвращения только в сентябре. В квартире был беспорядок из-за намечавшейся грандиозной уборки, и сын на время был препровожден к родителям. Короткие приветствия с долгими поцелуями закончились раздеванием Димы и отправкой его в ванну. Через час, отмокнув в горячей ванне и смыв месячную грязь, обмотавшись полотенцем, сияя розовыми щеками, он прошел на кухню, где Наташа успела накрыть на стол и прибраться чуть в квартире.

– Ну, родная, за встречу, – поднял с довольной улыбкой Дима рюмку и, залпом выпив, закусил солеными огурцами.

– Ну, родной, за встречу, – подыграла Наташа и проделала ту же процедуру с рюмкой и огурцами.

Наевшись до отвала, Дима в знак благодарности поднял Наташу со стула на руки и, тихонько целуя, понес в зал, где, продолжая целовать, поставил ее на ноги и медленно начал расстегивать пуговки соблазнительного халата, скрывавшего все прелести женской фигуры. Затем, продолжая целовать, расстегнул лифчик и, став на колени, зубами вцепившись в узкие трусики, стал стягивать их вниз, осторожно касаясь руками гладких длинных ног. Закончив с трусиками лаская кончиком языка ее тело, двинулся в обратный путь, не забывая руками гладить интимную часть женского естества. Он впился в эту часть как пиявка, руками схватившись за круглые ягодицы, отчего она громко застонала и крепче прижала его голову к своему животу, и медленно опустилась на диван, откинувшись назад. Наконец, убедившись, что оба возбуждены до предела, они приняли обыкновенную позу, и он нырнул в раскрытый цветок меж ее ног, и оба они зашлись в захватывающем порыве безумной страсти. Длительная разлука дала о себе знать, и они занимались этим, не в силах остановиться, принимая разные положения и изобретая новые позы.

Как приятно вдохнуть полной грудью свежий бодрящий воздух, когда оказываешься на улице после нескольких дней заточения в ментовских апартаментах, после бессонных ночей, сопровождаемых бесконечными допросами и унижениями!

Постояв немного у крыльца отделения милиции, Татаринцев, не оглядываясь назад, на ходу прикуривая сигарету, направился к месту жительства, в одну из комнатушек общаги геологоразведочной экспедиции. Из-за бесконечных допросов Кудашова настроение у него было скверное, но голова была занята другим. Не заходя в свою комнату, он прошел по коридору до конца и постучался в одну из обшарпанных дверей. Ответа не последовало. «Где же он, сукин сын, бродит, этот Арсанов?» Сейчас во что бы то ни стало надо поймать его! Что у него там, в голове, попробуй разберись. Возьмет и захочет обменять на новый свой бушлат, выдаваемый раз в три года, и ищи потом его среди кучи тряпок. А как выманить этот бушлат у него на время, он даже не раздумывал. Что может быть проще!

На исходе третьего дня любовных утех Арсанов решил сходить в контору и заодно проверить свое жилище. Как бы там ни сложилось у него с Наташей, комнату надо придержать, всякое в жизни бывает.

– Наташа! Куда ты мой бушлат закинула? Прохладно сегодня на улице, – сказал он, разбирая вещи на вешалке. – Пройдусь я немного.

– Ты собрался в контору? – отозвалась она. – Обратно пойдешь – захвати молока и хлеба, а бушлат твой я повесила в шифоньер.

– Да, и схожу в общагу, посмотрю, как там моя конура, заодно и ребят проведаю, – буркнул Дима и стал надевать бушлат.

На улице в самом деле стояла прохладная погода. Арсанов к начальнику заходить не стал и быстро управился с делами в «конторе». При входе в свою комнату зацепился бушлатом за дверь, отчего подкладка бушлата хрустнула, и из нее выпал аккуратно сложенный лист бумаги. Развернув лист и изучив содержимое, Арсанов сел на кровать и, бледнея, ударил ладонью себя по лбу.