– Конечно, не отвернулась! Очень приятно узнать, насколько ты мне на самом деле доверяешь.

– Иртемида у них, – прошептал он. – Я думал, она мертва. Я думал, они все мертвы.

– Скорее всего, она и так мертва, – предупредила Манижа. – Пескоплавка прощупывала тебя, а ты и рад попасться на ее крючок.

Дара покачал головой:

– Она из моего войска. Мой долг – попытаться вернуть ее.

Манижа резко повернулась к нему:

– Еще чего. – Ее темные глаза были широко распахнуты в изумлении. – Силы Создателя, это же ловушка, причем не самая изобретательная. Они хотят разделить нас и избавиться от тебя. – Вероятно, она увидела протест, назревающий в его лице. – Афшин… этот вопрос не подлежит никакому обсуждению. Я вместе с тобой скорблю по этой девушке, правда, но в секторе дэвов еще тысячи таких девушек, как Иртемида, чья жизнь окажется в опасности, если тебя убьют.

– Это неправильно, что она страдает вместо меня. Это сведет меня с ума, бану Нахида. Мне нельзя пойти за Иртемидой, нельзя пойти за Нари…

– Прошло всего две недели, Дара. Будь терпелив. Дай нам время закрепить свои позиции, а джиннам – отвернуться от Нари и Ализейда, о чем мы предупреждали. Другого пути нет. Они только и ждут, когда мы оступимся и допустим ошибку.

– Но…

– Я не помешал?

Заслышав лукавый, насмешливый голос Аэшмы, Дара мгновенно проиграл битву, которую вел со своими эмоциями. По тронному залу прокатился гром, воздух раскалился.

– Что тебе нужно? – прошипел Дара.

– Хочу избавить бану Нахиду от твоего во всех отношениях приятного общества. – Аэшма обратил свое внимание на Манижу и слегка поклонился: – Ты готова?

Манижа вздохнула:

– Да. – Она взглянула на Дару. – Я найду способ передать им доказательство жизни Мунтадира, – заверила она. – Надеюсь, это убедит принцессу пощадить Иртемиду, тем более что остальных заложников она уже отпустила – ошибка, которую я со своей стороны не допущу. Ты не будешь вступать с ними в контакт, тебе понятно?

Дара промычал что-то в знак согласия, все еще сердито поглядывая на ифрита.

– Зачем ты понадобилась Аэшме?

Блеск в глазах Манижи померк.

– Долгая история. – Она последовала было за ифритом, но затем остановилась и оглянулась на Дару: – И вот еще, Афшин?

– Да?

Манижа кивнула в направлении, в котором ушла гезирская воительница:

– Начни набирать в обучение женщин.

На это он согласился охотно:

– Будет сделано.

Дара провожал их с Аэшмой взглядом, не забывая, как Манижа ушла от ответа на его вопрос.

Что ж. Ей так нравилось хранить секреты?

Секреты были не только у нее. Одним из них Даре как раз не терпелось воспользоваться.

– Я просто не понимаю, зачем быть такой грубой, – жаловался Али, ставя корзину с апельсинами рядом с мешком сушеных бобов. – Наверняка можно торговаться, не прибегая к постоянным оскорблениям.

Нари протянула ему жестянку с финиками.

– Я говорила только правду.

– Ты сказала, что в младенчестве его уронили головой вниз!

– Ты слышал, какую цену он заломил? И было бы за что! – Нари кивнула на их новое приобретение: маленькую кособокую фелуку, которая производила такое впечатление, будто кто-то попытался принарядить увеличенную версию гребных лодочек, на которых плавают дети вдоль набережных. – Пусть радуется, что избавился от этой развалюхи. – Она сунула ему в руки коробку. – Это последние наши припасы.

Али принюхался, почувствовав запах сахара и аниса.

– Не припомню, чтобы я это покупал.

– Продавец сладостей слишком долго на меня пялился, и я помогла ему сбыть товар с рук.

Смысл ее слов дошел до него не сразу.

– Это кончится тем, что мы угодим за решетку, я прав? – простонал он.