Грузин отошёл подальше, чтобы звук выстрела не так ударил по ушам, сидящим рядом бойцам.

Ниже ста метрами находился первый пост, в котором несли дежурство трое – Камчатка, Савва и Дед, все из пулемётного расчёта. За прошедший месяц, когда каждые несколько дней менялись и проходила своеобразная ротация. Заступившая смена три дня охраняла подступы к кургану, потом следующая. Никто из нынешней не считал, в который раз сидят в окопах или брошенном кафе у мемориала.

Никогда украинцы не бросали в атаку технику, а если бросали, то как-то лениво, словно засевшие на вершине добровольцы их не беспокоили. Вроде бы наблюдают, но особого вреда не наносят. Дальнобойных пушек нет, а пукалки, которые они имеют. Могут напугать только местных ворон. Так считали командиры ВСУ.

Грузин не спешил, время ещё было. С почти трёхсотметровой высоты казалось, что по пересечённой местностью перед курганом ползут два жука, один впереди. Второй в нескольких десятках метров позади.

«Прикрывает, что ли», – на родном языке промелькнуло в голове.

Грузин никогда не служил в войсках, учёбу проходил в образованном батальоне в боевых условиях. Лишних патронов и гранат не имелось, поэтому и навыки обретали сразу. Командиры взводов, а каждый из них в бытность свою был офицером ещё Советской Армии, присматривались к добровольцам и уже сами отмечали, кто на что более способен. Медведь сразу подметил, что Грузин хорошо управляется с гранатомётом.

Георгий прицелился, прикинул скорость бронемашины, расстояние, сколько БМП проедет за время полёта гранаты. Прикрыл глаза и отвернулся в сторону, за пару секунд отрешился от происходящего. Потом сжал одной рукой рукоять, вторая служила опорой. Посмотрел вниз на склон, прицелился, затаил дыхание и нажал на спуск. Граната рванула вперёд, Грузин смотрел ей в след. Теперь оставалось только ждать.

Граната ударила в борт БМП, она остановилась. Словно уткнулась передней частью в бетонную стену, вначале раздался один взрыв, потом второй, помощней. Видимо, сдетонировал боекомплект, башня подлетела метра на два в воздухи тяжело рухнула, ствол пушки вошёл в землю. Голубоватая дымка начала распространяться от пылающего остова машины. Вторая остановилась, потом задним ходом начала на большой скорости отъезжать, виляя из стороны в сторону, боясь попасть под гранату. Потом резко развернулась, как на Формуле 1, и начала удаляться.

Вертолёт взял курс на курган, но тут же развернулся и пошёл прежним курсом, вдоль дороги к Мариновке.

Грузин улыбнулся правым уголком губ.

– Не надо быть наглым, – прошептал Георгий на родном языке и выругался на русском, добавив, – ми здэсь нэ в бирулки играем.

На нижнем посту Курил так и остался держать подбитое БМП на мушке, с улыбкой матернулся и сказал:

– Опередили, кто ж там такой шустрый?

– Как кто? Будто не знаешь? – Вопросом на вопрос ответил Савва.

– Грузин? – Снова то ли вопрос, то ли утверждение.

– Кто ж ещё? Сегодня он на посту.

– Добавить более ничего не могу, – Камчатка отвернулся от покрывающегося сумраком поля, – полезут? – Спросил в пустоту.

– Навряд ли, сегодня будут за покой души экипажа пить, не до нас будет.

– А вдруг?

– Отобьёмся.

Грузин с минуту полежал на месте, обозревая в бинокль окрестность, не было ли действия БМП отвлекающим манёвром, а украинские солдаты по балкам и оврагам ползут на Саур-Могилу.

Но никакого шевеления.

Всё спокойно, будто там командиры не заметили, как поётся в песне «потери бойца».

– Не расслабляться, – послышался голос Медведя, – за внешним спокойствием всегда таиться опасность.

– Так тишина, – подал голос Венька.