В период XVI – XVIII веков эта прослойка населения ВКЛ испытывала сильное влияние польской культуры, но в массе так никогда и не потеряла полностью самосознания литвинов, которое было отличным от собственно польского.

Вместе с тем, следует признать, что во многих случаях «литвинство» было проявлением «краёвости», то есть жители ВКЛ осознавали себя жителями региона Польши, «Литовской провинции», как сейчас жители, к примеру, Щучинщины, могут осознавать свою региональную самобытность, но обычно не отделяют себя от белорусского народа.

У отдельно взятых персоналий, разумеется, были различные представления об этом вопросе: от чёткого отрицания собственно польской идентичности, до полного её принятия, поэтому обобщения тут следует делать осторожно.

Важнейшим событием, предопределившим массовую полонизацию, стала известная Люблинская уния 1569 года.

Полонизация конкретно гродненской шляхты может быть хорошо прослежена, в частности, весьма простым способом: с помощью данных «пописов», или, иначе говоря, военных смотров шляхты. Там гродненцы представляли свой повет, входивший в Троцкое воеводство. Своего воеводства у города не было до самого конца XVIII века, хотя фактическое значение Гродно уже в XVI веке было выше, чем у воеводского центра – Трок.

В перечне войска 1565 года, сделанным незадолго до формального объединения ВКЛ и Польши в конфедерацию, именуемую Речью Посполитой, упоминаются, среди многих гродненских воинов, следующие люди: гродненский хорунжий Богуш Петрович Мицута, Иван Карп, Сидор Костюкович, Ждан Павлович Эйсмонтович, Нечай Тышик и другие представители русинских и балтских по происхождению местных родов.

Зачастую, бойцы вооружались ощепами, то есть древковым оружием. О некоторых гродненцах сказано, что они имели, корд или секиру, а иногда лук и стелы.

В перечне есть и женщины, например, Федя Сеньковая, которая, разумеется, не была военнообязанной, но выставила молодого человека на коне и с ощепом.

Конные воины Польши и ВКЛ в предместье Гродно. Панорама Адэльгаузера-Цюндта, 1568 год.

Огнестрельное оружие всё ещё было редким удовольствием для местных шляхтичей, однако кое-кто из дворян обладал и таким опасным для врагов предметом. Например, сделавший неплохую карьеру в повете Станислав Глядовицкий, имел в арсенале аркебузу.

В начале семнадцатого века на флаге гродненского повета была изображена «Пагоня». Всадник на гродненском полотнище сидел на чёрном коне, чёрный и красный цвета выделялись и в облачении самого «рыцаря збройного».

Рыцарь на хоругви Гродненского повета во времена Жигимонта Вазы. Рисунок автора по мотивам оригинала.

Перепись 1765 года также интересна. Пара сотен лет, конечно же, значительный срок, и упомянутые в списке паны заметно отличаются от своих пращуров из XVI века.

8 июля 1765 года, гродненский хорунжий Михаил Эйсмонт выдал универсал, предписывающий шляхте собраться на смотр. Среди прибывших шляхтичей есть люди, которые носили такие имена: Шимон Кульбацкий, Рох Снарский, Шимон Пурский, Каспер Томашевский. Вот тут как раз и можно заметить, что даже сами имена представителей гродненского повета говорят о влиянии польской культуры.

Пистолет XVIII века. Национальный музей в Кракове.

Огнестрельное оружие, к тому времени, уже перестало быть большой редкостью, и шляхтичи используют как холодное вооружение, и прежде всего саблю, так и удобные для кавалеристов пистолеты. Однако бедные представители шляхты иногда не имели даже коня. К примеру, пан Якук Коженевский был на переписи пешим, хотя и имел при себе саблю.