Оба условия – восприимчивости и безопасности – являются экстерналистскими и формулируются прежде всего как необходимые условия на знание. При некоторых условиях, однако, они могут рассматриваться и как достаточные условия. Например, с точки зрения сильной безопасной эпистемологии (robust safe epistemology), представляющей собой развитие релайабилизма А. Голдмана, знание есть безопасное истинное мнение [62]. Это чисто экстерналистская теория.[46]

В терминах условий восприимчивости и безопасности скептическая проблема решается следующим образом: поскольку не существует ближайших возможных миров, в которых внешний мир не существует (S не мозг в баке), убеждение S, что внешний мир существует удовлетворяет условиям восприимчивости и безопасности. Поскольку к тому же убеждение S обосновано и истинно (предположим это), S знает, что внешний мир существует. Таким образом, оба условия позволяют решить скептическую проблему.

Отметим, что в настоящее время предпочтение отдаётся условию безопасности. В частности, некоторые философы считают, что условие восприимчивости входит в противоречие с принципом замкнутости знания [72]. Ниже мы иллюстрируем применение двух условий на примерах.

В Главе 1 мы ввели в рассмотрение три основных вида случаев Гетье. В данном разделе мы продолжаем рассмотрение случаев Гетье с учётом экстерналистских принципов восприимчивости и безопасности.

Лотерея

Вернёмся к уже рассмотренному выше примеру с лотереей. Как было сказано, возможный мир, в котором я вытягиваю выигрышный лотерейный билет, практически ничем не отличается от актуального мира, в котором я вытягиваю невыигрышный билет. То есть в модальном смысле он является ближайшим. Поскольку в этом возможном мире я продолжаю верить, что я вытянул невыигрышный билет, условие восприимчивости лишь к истине нарушается. Это объясняет отсутствие знания, что билет, который я действительно вытянул, не является выигрышным. Отсутствие этого знания объясняет и условие безопасности, поскольку мир, в котором я вытягиваю выигрышный билет, является в модальном смысле близким (хотя он является очень удалённым в вероятностном смысле) к актуальному миру, то есть моё убеждение, что я вытянул невыигрышный билет, с лёгкостью могло бы оказаться ложным. Отметим, что в этом примере предполагается. что важны все, а не почти все ближайшие миры, так как оба условия – восприимчивости и безопасности – нарушаются из-за одного-единственного возможного мира, в котором я вытягиваю выигрышный билет!)

И условие восприимчивости, и условие безопасности нарушаются в примерах Родерика Чизолма с овцой и Элвина Голдмана с фасадами амбаров (см. раздел 1.7 Главы 1). Это объясняет отсутствие знания. Напротив, при нормальных условиях зрительная перцепция восприимчива к истине и удовлетворяет условию безопасности. Это объясняет факт перцептивного знания.

Пример с часами

Очевидно, что часы, которые остановились ровно 24 часа тому назад, показывают правильное время. Но тот, кто смотрит на них, чтобы узнать время, не зная, что они остановились ровно 24 часа тому назад, не знает, что они показывают правильное время. При этом субъект формирует истинное мнение о времени, которое, к тому же, может быть обоснованным в интерналистском (не фактивном) смысле. Бертран Рассел пишет «Ясно, что знание – подкласс истинных мнений: каждый случай знания – случай истинного мнения, но не наоборот. Очень легко дать примеры истинных мнений, которые не есть знание. Вот человек, который смотрит на остановившиеся часы, думая, что они идут, и которому удалось посмотреть на них в тот момент, когда они показывают правильное время. Этот человек приобретает истинное мнение о времени дня, но нельзя сказать, что он приобретает знание» [73, р. 170–171]. В этом примере нарушается как условие восприимчивости, так и условие безопасности, что и объясняет отсутствие знания.