Знание – сила, незнание – счастье Геннадий Малкин
Редкая мысль доживает до старости
Молодость не знает прошлого, но с возрастом оно становится все ближе и значительней. Война, эвакуация под бомбежкой, ни одной детской фотографии – и День Победы, о которой я услышал первым в коммунальном доме в городе Уфе. Накануне мне исполнилось шесть лет, и совсем не спалось в эту ночь. Я берег свою первую в жизни игрушку – лошадку из папье-маше на подставке с колесиками, смотревшую с узкого подоконника на печку – «буржуйку» с железной трубой, выходящей в окно. Было боязно, что лошадку отнимет шпана, наводнявшая улицы и дворы. На рассвете черный репродуктор, который не выключался, объявил мощным голосом Левитана, что Германия капитулировала. Я закричал, вся семья в тесной комнате сразу проснулась, и мы бросились в коридор, куда изо всех дверей выбегали наши соседи, кто в чем был… Пеньюаров, пижам и белья от кутюр, на них не было. Были только глаза, и голые руки, обнимавшие всех. Опасаясь чего-то, выглянул тихий бухгалтер, которого не любили за имя
Адольф, но и он получил свою порцию крепких объятий.
Это было такое единение счастья, горя, надежд и прощенья, которого больше не возникало ни при каких обстоятельствах жизни… Дальше трудное возвращение – не на родину, в Брянск, где разграбили дом соседи, – а в Малаховку, под Москву, в обездоленный временем рай. Хвойный воздух, березовый лиственный фон, не тронутый промыслом дерн, обращенные к жизни лица – и легенды культурных традиций, здесь творивших и живших, и сидевших людей… При слове интеллигенция, каждый хватается за свое…
Дети играли, мужчины работали, женщины сберегали тепло, а время как-будто чего-то ждало…
В детстве мир гармоничен, хлеб с солью – обед и урок при «коптилке» исполнен значенья. Школа – как лучшее время того, что будет еще впереди. Учителя, прививавшие знания не как прививку от тяжелых последствий таланта. Благодарен им всем, помню по именам, и стараюсь не получать больше двоек за неумное поведение. Ближе них были только мать и отец – созидатели целого мира из достойных и добрых поступков. Кусок черного хлеба, стакан теплого молока от соседской коровы и кровать возле печки, где дежурила серая, мягкая Мурка. Прошлое мило само по себе и неповторимостью ожиданий.
Юность, первое чувство – как падение вверх. Стихи отодвигали мир на расстояние влюбленности.
Молодость, обещавшая возвратиться, став покрепче на ноги…
Поэзия дожила до иронии, во спасение от цинизма. Оптимизм незнания иссякает – начинается взрослая жизнь. Не вступление в партию, учившую нас думать по складам газетных полос и знать, что справедливость существует для тех, кто в доле. А в доле были многие – из-за карьеры, заработка, стремленья к воплощению своих потенциалов. Возможно, совесть мучила кого-то по ночам, не отвлекая от дневных забот и бдений. Впрочем, края нечистой совести всегда выглядывают, как несвежие манжеты.
Окончив медицинский институт, поехал на работу в город Гжатск, где снял каморку рядом с домиком Гагариных. Старинный город запустил героя в Космос, а коренные жители так и остались стартовать в грязи по пояс – без продуктов, без молока и хлеба, следя за превращеньем миражей в пустыни. Сознание скомканной безнадежности запомнилось мне навсегда.
По дням рождения прошлись года, ошибки… К сожалению, у взрослых не бывает совершеннолетия. Лучшие годы уходят на то, чтобы дожить до худших, а с опытом приходит ощущение, что ты уже когда-то жил… Максималисты сводят жизнь до минимума, и это толкает к стремлению думать о сути, к ощущению, что роман – недоношенный афоризм. Я пишу для себя, для друзей – не для крупных организаций. Главной новостью в жизни бывает лишь то, что ты сам пережил, оценил или принял… И никаких рекомендаций человечеству. Несостоявшиеся жизни походят на солдат, идущих строем в баню. И слишком мало интересного рассказывают те, кто знает жизнь.
Все равны перед Богом и чистым листом бумаги.
Геннадий Малкин
Бог создал все, кроме конфессий
Религия – сложившаяся практика познания непознаваемого, во имя веры.
Религия – партийная духовность.
Религии похожи издали на веру.
Вероисповедание – прописка по месту веры.
Желание стать ближе к Богу – от невозможности остаться человеком.
Идолов делают по образу и подобию веры.
Вначале было Слово, потом – рекомендации по месту жительства.
Вера – это тест на совместимость с Вечностью.
Вначале было Слово, затем его переводили в удобные для жизни предложения.
Бог существует везде, где нельзя без него обойтись.
Бог есть во всем, что нам не понятно и не хочется делать.
Бог подарил нам веру – и мы вступили в бой за дарственную.
Границы конфессий проходят по полушариям верующих.
Как общие грехи разъединяют разные конфессии!
Бог создал все, и многие на этом наживаются.
Бог создал человека по образу подобия конфессий.
При переселении душ проситесь в провинцию – там люди лучше.
О том, что Бог един, свидетельствует множество конфессий.
Религии – это многопартийное единобожие.
Вначале было слово, потом – история про обезьяну.
Как получить прощение за все, чему ты радовался?
Заставьте дурака молиться Богу – и результаты скажутся на небе.
Порою, кажется, что в Ноев пароход подсели безбилетники.
Чтобы остался ангельским характер, нужно дьявольское терпение.
Христианин свои грехи воспринимает со смирением.
То, что жена от Бога, ясно каждому атеисту.
Бог помогает избегать инфарктов тем, кто не вкушает жирного.
Религиозный человек не станет отвлекаться от молитвы на благое дело.
Когда поп прост, религия сложна..
Неверных бьют, желая приблизиться к вере.
Гораздо легче возлюбить врага, чем разлюбить его жену.
Чем массивней нательный крест, тем невесомей душа.
Сквозь решето земных усилий проскакивают звезды, но застревают телевизоры, стиральные машины…
Войны за веру помогают постигать ее основы.
Прелюбодеяние – тяжелый грех взаимопонимания.
Вера в земные чудеса основана на их отсутствии.
Призраков боятся те, кто в них не верит.
Пророчества сбываются, как информация от компетентных органов.
Идейный атеист не верит в Бога – он верит в созданного Богом человека.
В России на Бога надеются даже неверующие.
Мир нас интересует больше, чем его Создатель.
Богов небесных делят на земле.
Монотеизм – максимальное сокращение штатов на небесах.
Ниспровергая идолов, освобождают пьедесталы.
Ключи от рая не кладут под коврик.
Грех предаваться унынию, когда есть другие грехи.
Чтобы понять Всевышнего, приходится советоваться со специалистами.
Чем больше служащих при церкви, тем выше стоимость чудес.
Конфессии вздымаются над небесами…
Только Бог мог предвидеть теорию Дарвина и создать нас такими похожими на обезьян.
Бог создал жизнь – и жизнь решила объяснять свои законы его отсутствием.
И все-таки Земля, конечно, вертится! С кострами вместе…
Путь в ад вымощен индульгенциями.
В раю не встретишь тех, за кем пошел бы в ад.
Господи, почему я не верующий?
Единобожие разных конфессий давно обогнало количество идолов эпохи язычества.
Основа веры – постиженье неба на земле.
Вера в бессмертие опирается на здоровый консерватизм.
Душа отлетает к небу, а все, что за душой, – к наследникам.
Добро не делают чертям назло.
Верить в Бога желательно в каждом конкретном случае.
К спасению своей души не стоит привлекать больших организаций.
Всего-то десять заповедей, а как же ограничивают жизнь!
За добродетель воздается новым испытанием.
Что ж, грешным делом, приятно оказаться праведником.
Веру в непогрешимость толкований дает религия.
Блажен, кто верует в свою конфессию!
Как расширяет покаяние возможности грешить перед неверующими!
Не так уж страшен черт, как его деловые советы.
Нечистая сила в чистых руках абсолютно непобедима!
Священные коровы идут на колбасу по окончании религиозных празднеств.
Не надо было Ною брать с собой в Ковчег хотя бы обезьян.
Души вечны, как наши земные желания.
Душе и телу бывает вместе тесно, но врозь, наверно, будет скучно.
От добрых дел еще никто не похудел…
Безбожники не верят только в ад.
У ангелов автографов не просят.
Часть нищих духом кормится из рук богатых опытом.
С женою ближнего понятно… а как же с женою дальнего?
Бог не бывает к нам ближе, чем мы к небесам.
Наши грехи – в оправдании наших поступков.
В основе исповеди – жажда получить прощение, неутоляемая из сосуда совести.
Тянитесь к Богу, не пытаясь стать на цыпочки.
К небу надо идти пешком.
У небесных ворот ноги уже не вытрешь.
Пороки молодеют с возрастом Земли.
Если Бог наградил умом, не носите его как орден.
Минимальное зло – основной компонент составляющей славы добра.
Размер игольного ушка зависит от вьюков верблюда.
Безгрешными бывают только атеисты.
Грех – это реализованный соблазн.
Грехи приводят к Богу надежнее, чем добродетели.
Встретив в раю земляка, не предавайтесь приятным воспоминаниям.
Чтобы держаться от греха подальше, надо знать, где он будет сегодня.
Бог ближе к тем, кто не знает догматов религий.
Бог покидает тех, кто за него воюет.
Чем меньше мы делаем людям добра, тем приходится больше молиться.
Душевней всего мы относимся к нашему телу.
Святое дело – осуждать грехи, которые не успел совершить.
Бог создал человека, и человек продолжил это начинание в ущерб всем остальным.
Надо признать, что первыми диссидентами были Ева с Адамом.
Если Бог есть любовь, то мы – просто гулящие девки.
