Предприятие Пьеррекена Варбека в любом случае было отчаянным и должно было закончиться трагически – если, конечно, ему не удастся обосновать свои (предполагаемые) претензии на трон в законе, а затем поддержать их в условиях больших разногласий. Последнее потребовало бы от него победы над двумя отчаянными бойцами, оба из которых были лишены страха и угрызений совести. – Ричардом III и Генрихом VII. В любом случае против него были дома Ланкастеров, Плантагенетов и Тюдоров, и он сражался с веревкой на шее.

Акт парламента, 1 Ричард III, гл. 15, принятый в Вестминстере 23 января 1485 года, исключил всякую возможность – даже если бы Уорбек убедил нацию в своей личности – законного притязания на трон, поскольку он запрещал любое признание потомства леди Элизабет Грей, на которой Эдуард IV тайно женился в мае 1464 года, результатом этого брака были Эдуард V и его брат Ричард. Акт короткий и его стоит прочитать, хотя бы из-за его причудливой фразеологии.

Глава XV. Пункт о некоторых важных причинах и соображениях, касающихся поручительства благородной особы короля этого королевства, по совету и согласию его духовных и светских лордов и общин, собравшихся в настоящем парламенте, и авторитетом оного. Постановляется, устанавливается и предписывается, что все патенты, конфирмации и акты парламента о любых замках, сеньориях, манерах, землях, держателях, фермах, платных фермах, франшизах, вольности или других наследственных правах, сделанные в любое время Элизабет, бывшей жене сэра Джона Грея Найта; и ныне покойной, называющей себя королевой Англии, каким бы именем или именами она ни называлась в нем, будут с первого дня мая прошлого года полностью недействительными, аннулированными и не имеющими никакой силы или действия по закону. И что ни одно лицо или лица не будут обвинены нашим вышеназванным суверенным господином королем, или вышеназванной Елизаветой, за или за какие-либо выпуски, прибыли или доходы любого из вышеназванных сеньоров, замков, поместий, земель, владений, ферм или других наследственных имуществ, или за какие-либо правонарушения или другие вторжения в них, или за какое-либо поручительство лица или лиц в ее пользу, сделанное ими до вышеназванного первого дня мая, прошедшего в последний раз, но будут они против вышеназванного короля и вышеназванной Елизаветы полностью оправданы и оправданы навсегда».

Личность, характер и жизнь Себастьяна, короля Португалии, соответствовали странной структуре событий, которые последовали за его напряженной и несколько эксцентричной и бурной жизнью. Он родился в 1554 году и был сыном принца Жуана и его жены Жуаны, дочери императора Карла V. Он унаследовал трон своего деда Жуана III в возрасте трех лет. Его долгое несовершеннолетие способствовало особому развитию его характера. Наставником, назначенным управлять его юностью, был иезуит Луис-Гонсалвос де Камара. Не неестественно, что его учитель использовал свое положение для продвижения религиозных целей и интриг своего напряженного Ордена. Себастьян был тем юношей, которого любят его родственницы – совершенно независимо от того, что он был королем; и, естественно, женщины обращались с ним таким образом, чтобы способствовать его своенравию. Когда ему было четырнадцать лет, он был коронован. С тех пор он настаивал на том, чтобы во всем добиваться своего, и вырос в молодого мужчину, который был из тех, кого любят предприимчивые люди. Вот как его описывали: «Он был упрямым и жестоким человеком, безрассудной храбрости, безграничных амбиций, основанных на глубоком религиозном чувстве. Во время его коронации его называли «Другим Александром». Он любил все виды опасности и находил острое удовольствие в том, чтобы выходить в шторм на маленькой лодке и фактически бежать под пушками своих собственных фортов, где его приказы были строгими, чтобы любое судно, приближающееся к берегу, было обстреляно. Он был знатным наездником и мог эффективно управлять своим конем с помощью давления любого колена – действительно, он был такой мускулистой силы, что мог одним лишь напряжением давления колен заставить мощную лошадь дрожать и потеть. Он был великим фехтовальщиком и совершенно бесстрашным. «Что такое страх?» – говорил он. Беспокойный по своей природе, он едва ли знал, что значит быть уставшим».