Со дня выборов меня Генеральным секретарем Союза Писателей в 1946 году я почти лишен возможности работать как писатель.

Впервые в 1948 году мне был дан более или менее длительный отпуск – на три месяца, но он был нарушен. Мне был поручен одновременно большой доклад о Белинском к сотой годовщине со дня его смерти, а через некоторое время я был вызван из отпуска для проведения конгресса в защиту мира в г. Вроцлаве, в Польше.

В 1950 году мне был снова предоставлен более или менее продолжительный отпуск – на четыре месяца, который я использовал как писатель на все сто процентов. За этот относительно короткий срок мною было написано около 10 печатных листов нового текста – «Молодая гвардия»… Мне буквально не хватило одного месяца, чтобы сдать все… Таким образом, даже фактически выполненная работа повисла в воздухе на неопределенный срок…»

Фадеев перечислил свои планы:

«1. Роман о молодежи крупного советского индустриального предприятия в наши дни. Фактически это роман о нескольких поколениях русского рабочего класса, роман о партии и комсомоле. Фактически это роман о победе индустриализации нашей страны. И я знаю, что смогу лучше, чем многие, показать подлинную поэзию индустриального труда, показать нашего рабочего младшего и старших поколений во весь рост.

2. Роман о современной колхозной молодежи. Тема эта опять-таки много шире и глубже, чем простой показ жизни современной колхозной молодежи.

3. Мой старый роман «Последний из удэге» давно уже внутренне преобразован мною. Прежняя тема приобрела третьестепенное значение. Название изменено. В роман должны быть введены исторические деятели, в первую очередь Сергей Лазо, которого я близко знал лично. В романе будет широко показана японская и американская интервенция. Наша дружба с корейским и китайским народами.

Я не говорю уже о том, что мне хотелось бы ближе связаться с одной из гигантских строек коммунизма. Я смог бы написать о них не хуже многих – нет, не хуже.

Я не говорю уже о тех многих рассказах и повестях, которые заполняют меня и умирают во мне неосуществленные. Я могу только рассказывать эти темы и сюжеты свои друзьям, превратившись из писателя в акына или в ашуга…»

Фадеев жаловался на обилие общественных обязанностей:

«Несмотря на присущие мне иногда срывы, я работаю с подлинным чувством ответственности и добросовестно… Работники отделов ЦК, отделов Совета Министров, мои товарищи по работе не всегда понимают этого глубокого противоречия и внутренних трудностей при выполнении мною всякой работы в ущерб моему призванию. Они частенько рассматривают меня как обычного руководителя обычного ведомства, привлекают к решению десятистепенных вопросов, которые могли бы быть решены и без меня…

И это в пору наибольшего расцвета моего дарования. Я не имею права здесь скромничать, потому что мой художественный талант – не мое личное дело… Такое повседневное насилие над своим дарованием систематически выводит меня из душевного равновесия и истощает нервную систему…»

Сталин велел своему помощнику Поскребышеву передать письмо Маленкову. Секретариат ЦК разрешил Фадееву отпуск на год.

К осени 1951 года он работу над «Молодой гвардией» закончил, и роман, заметно прибавивший в объеме, вышел в новой редакции. Всякий, кто пожелает сравнить обе книги, убедится, что вторая редакция хуже первой…

Но главная проблема романа «Молодая гвардия» заключалась в другом.

Информации о реальных событиях в годы оккупации было немного. Руководители комсомола в основном полагались на рассказы матери погибшего Олега Кошевого. Расследованием обстоятельств смерти юных подпольщиков занялись органы Главного управления военной контрразведки Смерш, искавшие предателей. В провале «Молодой гвардии» обвинили людей, которые на самом деле заслуживали благодарной памяти. И Фадеев, не дожидаясь, пока станет известна вся история «Молодой гвардии», поспешно назвал предателями достойных и порядочных людей.