– Что, – спрашивает однажды, – в кино идем, Брут?

Зная, что кличка плохая, я выставил условие:

– Если только с мороженым в вафельных стаканчиках.

– Куплю, – оборвал дядя и даже по карманам себя не хлопнул, как прежде, потому что зарабатывать стал очень прилично, бумажек у него полным-полно, а мелочь сдавал мне в копилку.

Девиц мы тот раз не склеили. Считаю, Жо виноват. Во-первых, после того, как потерял меня, взгляд у него сделался бегающе-затравленным, когда со мной куда идет, а во-вторых, седые волосы уже есть. Вроде и молодой, а… странный товарищ. Съели в фойе по стаканчику, отсидели в душном зале сеанс двухчасовой, вышли на улицу, смотрю, вдали мороженщица в белом халате у синей коляски на ветру зябнет, и никто у нее ничего не покупает по причине наступившей осенней прохлады.

– Дядя Жо, возьмем еще?

– Все, Брут, на сегодня хватит. Закашляешь, а мне перед мамашей твоей потом отвечать.

Я звякнул себя по карману:

– Пойдем, угощаю!

Но дядя уперся бревном, взял меня за руку и потащил на остановку. Дела у него срочные объявились, некогда ему стало. Но мне уже, извините, давно не четыре года, а целых шесть. Вырвался, да как вчищу через дорогу! Жо за мной! Добежали почти вместе, я вокруг мороженщицы запрыгал: «Тетя, спасите, меня дядя куда-то хочет утащить!». Тетя, не смотря, что совсем еще молодая, как разорется с ходу на дядю:

– Чего вы себе позволяете, гражданин? Как с ребенком обращаетесь? Сейчас милицию вызову, посадят вас на пятнадцать суток, тогда узнаете!

В те времена или дяди были другие, или милиция иная, но угроза подобного рода действовала безотказно. Тем более, что у Жо мечта любимая: Асуан строить, а с приводом в милицию черта с два возьмут за границу в теплые страны нарушителя порядка. Скис, извиняться начал.

– Тетенька, не надо милиции, дайте нам лучше три порции: ему, мне, и вам. Угощаю.

Представьте себе, уговорил-таки, и его и ее и даже за бесплатно.

В результате, дядя Жо на стройку века в Египет не поехал по причине скорой, я бы даже сказал скоропалительной женитьбы. Финиковая косточка выдула со временем в огромное растение, которое до сих пор живет у нас дома. Через несколько лет семейный Жо переехал в новую квартиру, данную ему на стройке за хорошую работу, но пальму с собой не взял – где ей там разместиться при высоте потолков всего два метра с небольшим? Другое дело трехметровый рост ванной комнаты, где привольно раскинулись ветви пальмы, куда она за сорок лет буквально вросла, заняв весь потолок и стены.

Входишь сюда, как в оазис: справа от двери бочка с огромным мохнатым стволом, слева в углу возле входа пребывает чугунная ванна, появившаяся здесь лет тридцать назад, после чего крайняя ничейная жилплощадь и стала зваться ванной комнатой. А вокруг ванны, вниз от потолка по кафелю ниспадают длинными, обоюдоострыми ножами листья финиковой пальмы, чьи кончики высохли до состояния каменных наконечников стрел, приобрели негодную привычку колоть да царапать мокрое тело, так что возникают разные пренеприятные ассоциации. В отличие от дяди Жо, я, при виде Финюши, воображаю не курортный рай, а горячий пыльный песок, змей, скорпионов, и, стало быть, от Египта не в восторге.

Конец ознакомительного фрагмента.