– Никто. Богатые бездельники. Рантье, папины наследники, прожигатели жизни и прочий мусор. Улыбайся. Молчи, кивай и улыбайся.

И она подталкивает меня к прозрачному пузырю входа. Еще пара телохранителей охватывают нас с боков. И как только мы появляемся на широкой белоснежной лестнице, толпа подается навстречу. Люди начинают улыбаться и махать мне руками. Каждый норовит дотронуться до меня. Не верят, что я настоящий? Телохранители стараются как могут, отталкивая самых ретивых. Но все равно десятки рук тянутся ко мне, словно щупальца странного животного. Вежливые копы с трудом удерживают коридор.

– Привет, Юджин! Как дела? Нравится у нас? Сколько народу ты уложил? Я хочу тебя! Научи меня стрелять! – несется со всех сторон.

Люди тут разные. Есть молодые. Есть не очень. Есть даже откровенно в возрасте. Вся улыбаются мне, как лучшему другу, хотя, богом клянусь – никого из них я до сих пор не встречал. И внутри у них – вакуум. Как если бы они разглядывали диковинного малахитового скорпиона с Ориона. Того самого, чей яд стекло разъедает. И осторожный страх – вдруг плюнет? – и любопытство, и желание ткнуть пальцем. Просто так, чтобы рассказать друзьям за коктейлем. И еще я замечаю странность. Женщины раскрашены и разодеты в пух и в прах. От шикарных платьев до полупрозрачного новомодного рванья. А мужчины – ну, ей-богу! – все, как один, с короткими стрижками, и все в армейских комбинезонах и высоких ботинках на магнитных липучках. Как у меня. Будто я попал на вечеринку по случаю дня рождения аэродромного начальства. И я улыбаюсь, как приказала Мишель. Чтобы ее не огорчать. И чтобы скрыть то, как я ошарашен. Осторожно уворачиваюсь от жадных рук, норовящих разорвать меня на кусочки.

А у самой машины нас атакуют жужжащие штуки. Камеры. Пикируют сверху, крутятся перед глазами, мешая обзору. Едва в рот не залезают.

– Чем вы собираетесь заняться, капитан? Баронесса, вы берете вашего спасителя под свой патронаж? Вы собираетесь жить на Зеленом Шаре, капитан? Как вы относитесь к однополым бракам? Есть ли у вас домашний аллигатор? – наперебой кричат нам со всех сторон.

Мишель улыбается так, словно вокруг собрались ее лучшие друзья. Хотя внутри у нее – лед. Я поражаюсь ее выдержке. И вслед за ней проваливаюсь в синеватый полумрак лимузина. Дверь-плита отсекает от меня рев за бортом. Совсем как в самолете.

– Фу-у-у, – выдыхает Мишель, и с облегчением вытягивает ноги. – Пробились.

Кожа ее просвечивает сквозь полупрозрачную ткань. Я смущенно отвожу глаза. Она смеется, заметив мою неловкость.

– Ну же, выше нос, спаситель Земли и покоритель женщин! Мариус, вперед!

И мы трогаемся. Ощущение, будто едем в вагоне, так тяжела машина.

– Папа настоял, чтобы я сменила транспорт, – поясняет Мишель.

– Понятно, – отвечаю я, хотя мне ни черта не понятно. – Куда ты меня везешь?

– Для начала мы, как следует, отдохнем. Закрепим твой успех. А потом вместе подумаем, куда тебя пристроить. С такой известностью ты можешь легко претендовать на место исполнительного директора в любой оружейной фирме.

– Я в этом ничего не смыслю. В бизнесе.

– Никто из исполнительных директоров ничего не смыслит в бизнесе. Что с того? А пить коктейль и давать универсальные ответы на деловых раутах я тебя научу. Идет?

– Мишель, мне очень неловко. Мне приятно, что ты со мной возишься. Но я бы хотел…

Она легонько целует меня в щеку. Я послушно умолкаю.

– Юджин, прошу тебя.

– Хорошо, Мишель. Как скажешь, – отвечаю я автоматически. Ладони мои предательски вспотели. – Позже поговорим.

– Сейчас мы едем на концерт. Джаз новой волны. Какой-то напыщенный индюк с мировым именем. Ты, кажется, любишь музыку? Вот и расслабимся. Потом я найду тебе гнездышко. Прошу тебя – не нужно возражать.