Заповеди были даны за столетия до Рождества Христова и обросли за это время целым сводом толкований и комментариев к толкованиям. В итоге вся духовная жизнь и служение Богу сводились порой к заучиванию и уяснению этой массы правил и установлений. Толкованием и объяснением закона занимались книжники.

К книжникам принято было обращаться «раввин», что дословно значит «мой великий»[23], и пользовались они огромным авторитетом. В их среде допускались определенные различия в понимании закона и толковании отдельных заповедей. За несколько десятилетий до рождения Иисуса Христа в Иерусалиме были особенно знамениты два раввина – равви Шаммай и равви Гилл ель. Разницу между подходами этих двух учителей, пожалуй, лучше всего показывает следующий известный случай. Один язычник пришел к Шаммаю и сказал, что готов принять иудаизм, если тот сможет обучить его всей Торе, пока он стоит на одной ноге. Мудрый Шаммай палкой прогнал его от себя. Когда этот человек с той же просьбой пришел к Гиллелю, мудрый равви сказал: «То, что неприятно тебе, не делай своему ближнему – в этом вся Тора, а остальное комментарии, иди и учись».

Но подобное понимание превосходства нравственных заповедей закона перед обрядовыми и бытовыми постановлениями было большой редкостью. Для многих книжников смысл Торы порой виделся в разрешении таких проблем, как можно ли есть яйцо, которое курица снесла в субботу, то есть нарушив заповеданный покой этого дня.

Вот и Христос в Евангелиях немало спорит с раввинами о понимании сути закона – например, о том же покое в субботу[24] или о ритуальной чистоте[25]. Формальному и бездумному следованию букве закона Иисус противопоставлял то, в чем Он видел суть заповедей – милосердие и любовь.

Евангелие рассказывает, что с Иисусом часто спорили фарисеи – представители особого религиозно-политического движения (политика у евреев не мыслилась отдельно от духовной жизни). Название это происходит, вероятно, от слова «отдельный» или «обособленный». Имелась в виду обособленность от простого народа, не сведущего в тонкостях толкований, которую фарисеи подчеркивали скрупулезным исполнением мельчайших постановлений закона и устных преданий. Можно вспомнить, как фарисей из евангельской притчи благодарит Бога, что он не таков, как прочие люди[26], перечисляя все свои духовные заслуги. В другом месте фарисеи утверждают, что из них никто не уверовал в Христа, но только этот народ, невежда в законе, проклят он[27].

Известковая плита с надписью, упоминающей префекта Понтия Пилата

Книжниками (раввинами) в основном и становились представители этого движения.

Однако раввины были мирянами, а не духовенством – они не были священниками и не служили в храме. Священники же тяготели скорее к другому религиозно-политическому движению – саддукеям. Свое название они получили, вероятно, по имени древнего первосвященника Садока. Во времена земной жизни Иисуса Христа к этому движению принадлежали первосвященники и многие представители высшего духовенства. Как и фарисеи, саддукеи строго держались закона Моисея, однако отвергали устное предание, выработанное фарисеями. Интересно, что саддукеи не верили в бессмертие человеческой души и тем самым в возможность Воскресения. Что же тогда побуждало этих «материалистов» соблюдать Божий закон? Во-первых, представление, что за праведность Бог награждает уже в земной жизни. Во-вторых, соблюдение закона было условием завета (то есть договора) Бога и израильского народа. Бог обещал ему заботу и благоденствие, если народ будет исполнять Его закон. Поэтому, как и все евреи, саддукеи чтили закон «из патриотических побуждений».