. Она показывает, что «образы домашних птиц – кур, гусей – символизируют молодую после бракосочетания и сохраняются в дальнейшем за категорией женщин семейных, причем в брачной символике на первый план выступают мотивы, связанные с культом плодородия»[267]. У серболужичан символика такого рода связана с курицей, которая представляет собой символическое тождество этой домашней птицы с семейным статусом невесты. В восточнославянских культурах – богатство птичьих обрядов. Символика этих образов проанализирована Т.А. Бернштам[268].

Какой бы элемент свадьбы мы бы ни рассматривали, в свадьбе он наполняется совершенно новым качеством – будь то природные стихии, погода, растения, животные – все они символизируют некую данность, либо прогнозируют будущее, либо с ними что-либо делают. Так, огонь может гаситься и зажигаться, что символизирует в доме благополучие, незамкнутый венок может символизировать вступление в брачные отношения до свадьбы, направление бега курицы перед входом молодой в дом жениха – предсказание на будущую жизнь и т. п.

Свадьба состоит из основных этапов, характерных для многих народностей. Это, как правило, сватовство, помолвка, свадебное торжество и затем «молодая свадьба». Конечно, в современную эпоху многие элементы свадьбы исчезают и группируются непосредственно в свадебном торжестве.

Свадьба обладает внутренней и внешней формой. Категория внутренней формы была впервые введена Гегелем, который разделил форму явлений на внешнюю, т. е. собственно форму, и внутреннюю, которая представляла в его интерпретации собственно форму. Внутренняя же форма понималась им как закон явлений. Эти понятия формы были развиты А.А. Потебней, занимавшемся, в первую очередь, проблемами лингвистики. Особенно приложимы его положения по отношению к произведениям искусства[269]. Он писал: «… в поэтическом, следовательно, вообще в художественном произведении есть те же самые стихии, что и в слове: содержание (или идея), соответствующее чувственному образу; внутренняя форма, образ, который указывает на это содержание, соответствующее представлению, и, наконец, внешняя форма, в которой объективируется художественный образ»[270].

В серболужицкой обрядности, например, внутренняя форма представляется определенным кодом – например, невеста должна пить молоко, ее сажают на тесто или в квашню, на колени ей сажают детей – все это делается для усиления природных функций женщины, чтобы у нее рождались здоровые дети.

Содержательный пласт также пронизан семиотическими элементами, но они выражаются лишь во внутреннем и внешнем слоях формы. Во внешнем слое формы отличается меньшей устойчивостью.

В серболужицкой свадьбе отразились ассимиляционные процессы довольно ярко, так как на них воздействовало тысячелетнее иноэтничное окружение немцев. В итоге в свадьбе лужичан были включены или заменены части элементов обрядности, которые функционировали в свадьбе немцев, а у лужичан отсутствовали. Так, возник обмен кольцами вместо веночков во время венчания, появился польтерабенд вместо раздельных вечеринок или раздельные вечеринки дополняли его, появилась девочка с корзинкой и цветами впереди идущих на венчание жениха и невесты, возникло троекратное оглашение о помолвке в церкви, поход на кладбище после венчания.

А внутренняя форма изменяется в зависимости от сложности кода – чем выше сложность наполнения кода, тем элемент, выражаемый этим кодом, менее подвержен трансформации. Семантические значимые элементы, магический слой обрядности даже там, где не сохранилась традиционная свадьба, не утратили своей этнической специфики. Но из всех обрядов свадьба обладает гораздо большей проницаемостью для иноязычных влияний, так как в основе ее – диалогическая природа.