Следователь тем временем вернулся. Смотрю, тон другой. Извиняющийся:
– Вы свободны, калбатоно Татьяна. Хотите, мы вас на патрульной машине назад отвезем, откуда взяли?
– Ой, говорю, отвезите, а то у меня ноги не идут. От нервов, чувствую, давление у меня подскочило.
Привезли они меня обратно в Нахаловку. Смотрю, перед моим домом вся наша улица собралась, и Заира-бомжиха, как генерал, перед войском расхаживает. Сама метр с кепкой в прыжке, кулаком потрясает и что-то выкрикивает.
– Правда, бомжиха, или как?
– Заира квартиру в девяностых годах за долги потеряла и с тех пор ночует из милости в детском саду на кроватке, а днем по улицам бродит. То к одной соседке зайдет, то к другой по старой памяти. У меня как-то пять лар заняла – и с концами. Я с ней не здоровалась даже.
Потом я узнала, что Заира главный шум подняла и всех соседей накрутила митинг в мою защиту устроить.
– Мы тут всю улицу перекроем, если нашу Таню не отпустят! Не виновата она. К наркотикам отношения не имеет. Мы все голову наотрез дадим!
А Бесо своего сына под шумок в деревню услал и всех наших умолял:
– Не брякните чего про Гочу, не погубите парня! Ведь посадят манную кашу лопать лет на пять, как минимум!
Соседи сжалились, конечно, Гочу с горшочного возраста помнят. Все стали твердить, что конопля эта проклятая сама выросла, случайно. Природное чудо, мол. И главный упор на меня делают. Даже бывшему начальству в АТС позвонили, чтоб те с полицией связались и подтвердили, что я человек приличный и от криминала далека…
Надо же такое! От кого-кого, а от Заиры я такого точно не ждала. Потом она мне рассказала, что у нее на полицию давний зуб. И когда меня арестовали, ей это прямо как в голову ударило, и начала она действовать – людей подымать и всем на совесть давить.
В общем, на радостях я Заире десять лар подарила. А Николаю Чудотворцу – благодарственный молебен заказала. Без него тут точно не обошлось…
Честное слово
Этот сюжет я увидела по телевидению.
…Кадры криминальной хроники показывают комнаты деревенского дома. Везде все перевернуто. На переднем плане пожилая пара.
Молодая журналистка протягивает хозяину дома красный шаровидный микрофон и просит:
– Расскажите, пожалуйста, как все произошло.
– К нам зашли трое в масках, – с перерывами, медленно, говорит старик. – Связали нас… Стали искать деньги. Нашли все, что было: восемьдесят лар… Взяли еще два кольца и ушли… Когда уходил последний, Нанули его позвала:
– Дай мне воды.
Тот затоптался, крикнул своим:
– Идите, я вас догоню!
Он развязал моей жене руки и дал воды. Слышу, она ему шепчет:
– Гио, помнишь, в школе говорила я тебе: «Не водись ты с этим Анзором! Втянет он тебя в историю!»
Этот парень, смотрю, остолбенел. Стоит, мнется.
Моя жена продолжает опять шепотом:
– Гио, я ведь тебя по голосу узнала. Что мне твоя дурацкая маска! Не бойся, я никому не скажу о тебе. Но дай мне слово, что ты бросишь это дело.
Журналистка радостно констатирует:
– Итак, дорогие телезрители, преступление почти раскрыто. Ваша жена смогла опознать одного из грабителей.
Старик неловко кряхтит.
– Э-ээ… Как сказать… Узнать-то она узнала, но даже мне не говорит, кто это был. У нее в каждом классе по три-четыре Гио были. И Анзоры попадались не реже. За сорок лет это сколько будет? Он ведь слово дал… Так и ушел в маске. Только сказал: «Извините, Нанули-мас26. Так случайно вышло».
Журналистка резко меняется в лице:
– Вы просто обязаны помочь полиции. Мы строим правовое государство!
Тут старушка берет микрофон и говорит в экран доверительно:
– Я верю тебе, Гио! Ты знаешь! Не подведи!
Потом поворачивается к растерянной журналистке и успокаивает ее: