– Существует одно древнее пророчество, которое мы на Третьем острове знаем с детства. «Надвигается буря. Дикая ярость, которая поглотит ночь и день, землю и море, пока не останется одна скорбь. Бойтесь ее, сражайтесь с ней, уничтожьте ее». Но никто не знает, о ком или о чем здесь идет речь.

Меня охватывает дрожь.

– Что говорят руны, Рауль?

– Бойся ее, сражайся с ней, уничтожь ее.

Наши взгляды встречаются, и мною завладевает ощущение роковой неизбежности.

– Что это значит?

Рауль качает головой.

– Не знаю. – Молчит, потом продолжает: – Это ты та буря, Марианна?

Впервые за время нашего знакомства он по-настоящему напуган.

– Рауль!

Крик опережает мой ответ, и мы оба оглядываемся на его первого помощника, указывающего на что-то в море.

– Что там?

Рауль бежит посмотреть и оборачивается ко мне:

– Королевский флот. Тебе пора.

Он хватает меня за руку и ведет на корму «Ночи».

– Я положил в твою лодку провиант, но боюсь, что недостаточно.

Я примеряюсь к крошечной рыбацкой плоскодонке.

– Да мне ни за что в такой посудине не обогнать флот!

Рауль снимает с шеи шнурок с круглой черной подвеской, сделанной из дерева. Она украшена замысловатой резьбой, изображающей лес, – я успеваю заметить это краем глаза, пока Рауль надевает мне шнурок через голову.

– Это талисман, который я сам изготовил. Он укроет тебя от взглядов врагов.

Должно быть, я выгляжу потрясенной, потому что он посмеивается.

– А как, ты думаешь, я столько времени оставался незамеченным?

– Я не могу его принять. Это слишком.

– Бери. Живи. И возвращайся к нам, когда найдешь способ помочь Лайле.

Лайла.

– Я не попрощалась!

Рауль подталкивает меня.

– Нет времени. Если, конечно, ты не рвешься воссоединиться со свекром.

Перспектива не из приятных, так что я забираюсь в лодку, отвязываю трос и перекидываю ему обратно.

Уже сев в лодку и взявшись за весла, я кричу:

– Почему вы помогаете мне?

Рауль посылает мне ослепительную улыбку:

– Потому что ты та девушка, которая не выстрелила.

Я разеваю от изумления рот, и Рауль принимается хохотать.

Я слышу его еще долго после того, как корабль исчезает из вида.

Последний раз, когда я гребла с Третьего острова на Четвертый, мне пришлось реквизировать парусник, чтобы добраться туда живой.

Но сейчас я уже не та, какой была тогда. И у меня нет выбора – плыть больше не на чем. Мне придется несладко.

Плоскодонка не предназначена для открытого моря, да и компаса у меня нет, так что я готовлюсь к утомительному путешествию. Благодаря скудной провизии, которой сумел снабдить меня Рауль, я хоть не умру с голоду, а солнце не такое жаркое, как в прошлый раз, когда я следовала этим маршрутом, так что шансов выжить у меня больше.

Дни заполняются бесконечным ритмом движений – тяни, отпускай, взад, вперед. Сон – роскошь, которой я не могу себе позволить, иначе меня снесет волной, поэтому разрешаю себе разве что ненадолго закрывать глаза днем, максимально используя ночные звезды для определения маршрута. Ладони, стертые о грубые весла, кровоточат, мышцы рук и спины молят об отдыхе, но я заставляю себя об этом не думать. Пренебрежение болью – вот единственный способ добраться до Четвертого острова, и потому я сосредотачиваюсь на том, что ждет меня впереди, и стараюсь не вспоминать о том, что осталось позади.

Жаль, что я так мало времени провела с Раулем, так мало узнала о его соплеменниках, но я рада, что пришлось прервать чтение рун. Не хочу думать о том, почему слова древнего и мрачного пророчества должны относиться ко мне. Гораздо интереснее понять, каким образом Рауль узнал, что я не убила того человека на Посвящении. Возможно, новости об испытании разошлись достаточно быстро, чтобы достичь его ушей, но мне почему-то кажется, что он узнал об этом иным способом. Когда-нибудь я его спрошу, если доживу. В каком-то смысле мне даже на руку то, что наши пути разошлись. Хотя я всегда была не прочь снова наведаться на Третий остров, Четвертый оставался желанным пунктом назначения.