– А вы герой.

Он не реагирует на мой сарказм.

– Не думаю, что Гадюка уполномочена судить мои моральные принципы. – Он вздыхает, убирая камушки обратно в мешочек. – Недавно они мне сказали кое-что новое. Не просто жить, но и сражаться.

– Хотите ко мне присоединиться?

Он смеется.

– Нисколечко. Нет, я готов сражаться – насмерть – только за одну вещь. За мою семью. Чтобы ее защитить и сохранить.

Теперь все постепенно начинает обретать смысл.

– И единственная проблема в том, что Лайла вас не помнит.

– Именно. Вот почему я попросил тебя ей помочь.

Теперь моя очередь смеяться.

– Если так выглядит ваша просьба, не хотела бы я увидеть ваше требование.

Рауль только плечами пожимает:

– Не знаю, что тебя не устраивает. Пистолеты ведь у тебя.

– Я говорила вам правду. Я не знаю, как помочь Лайле. Пока.

Рауль резко поднимает на меня глаза.

– Но ты хочешь научиться. Ты об этом?

Я киваю. У меня в голове после отплытия с Первого острова начал вырисовываться план. Способ победить в этой войне. Способ спасти Торина. Он непродуман, опасен и едва ли сработает, но это мой единственный план. Я предполагаю, что на Восточных островах остался один человек, который может мне помочь. Если она еще жива. А я чувствую, что жива.

– Не могу вам ничего обещать. Но если смогу, когда смогу, я вернусь домой и сделаю для Лайлы все, что будет в моих силах.

Он наклоняет голову и прижимает ладонь к сердцу.

– Ты совсем не такая, какой представлялась мне по слухам. Кроме одного.

Сомневаюсь, что мне хочется знать подробности.

– И что бы это значило?

– Ты умеешь драться.

Я с улыбкой пускаю пистолеты по столу в его сторону.

– Об этом вам лучше не забывать.

После этого Рауль позволяет мне оказывать помощь на корабле. Всякий раз, когда мы с Лайлой оказываемся наедине, я пытаюсь докопаться до ее воспоминаний, где бы она их ни зарыла, однако безуспешно.

Какими бы тщетными ни были мои попытки, я не могу не заметить, что, пока Лайла проводит время с Раулем, между ними начинает возникать определенная близость. Хотя она его не помнит, хотя она напугана и находится вдали от дома, Лайла снова тянется к Раулю. Что бы ни соединило их в первый раз, это повторяется. Любовь – волшебство гораздо более сильное, чем то, которым я мечтаю овладеть.

Я наблюдаю за ними и тоскую по Бронну. Каждый день я жду малейших признаков появления «Девы», однако здешние воды совершенно пустынны. В лучшем случае нам попадается какое-нибудь рыбацкое суденышко, какой уж там торговый корабль. Уходить далеко от дома всем мешает страх.

На пятый день, когда на горизонте появляется черный силуэт Третьего острова, Рауль подходит ко мне, когда я смолю палубу.

– Пора нам прощаться, – говорит он, обнимая меня за плечо.

Оперевшись на швабру, поднимаю на него глаза.

– Вы что, собираетесь бросить меня за борт?

– Посмотрим. Ты умеешь плавать?

Я смеюсь и отрицательно мотаю головой:

– Я буду по вам скучать, Рауль.

– Почему-то я в этом сомневаюсь. – Он делает паузу. – Могу я кое-что прочитать тебе перед твоим отъездом?

Я не сразу понимаю, что он имеет в виду руны. Перспектива услышать о своем будущем слегка тревожит меня, и Рауль это замечает.

– Судьба не предначертана, – говорит он. – Камни не управляют тобой. Однако некоторая ориентация не помешает.

Я не в том положении, чтобы артачиться, и потому соглашаюсь. Мы усаживаемся на палубе, и Рауль снова достает свои камешки. Рассыпав их передо мной, он хмурится.

– Что? – Я падаю духом. – Все так плохо?

Он не отвечает, собирает их, бросает снова. И хмурится еще сильнее.

– Что там? Я умру? – Я шучу лишь отчасти.

Однако ему не до смеха. Я вижу в его глазах сомнение. И испуг.